Обнародовано уголовное дело Стесселя, факты потрясают историков
В статье «Защитники Порт-Артура спасли Дальний Восток» мы говорили о потрясающей стойкости русского гарнизона. А сейчас пришло время рассмотреть обстоятельства сдачи города. Считается, что героически сражавшихся солдат и офицеров предал их же командующий Анатолий Стессель, за которым закрепились хлесткие характеристики: «трус», «бездарность», «предатель». Стесселя до сих пор винят во всех мыслимых и немыслимых грехах, и от бесконечного повторения эти выпады превратились в самоочевидную истину. Но что, если в данном случае мы имеем дело с известным принципом, согласно которому ложь, повторенная тысячу раз, становится правдой?
Суд по делу о Порт-Артуре приговорил Стесселя к расстрелу, и это обстоятельство обычно считают достаточным доказательством предательства, бездарности и трусости генерала. О том, что суды ошибаются, знают все. Все слышали и такое понятие, как «заказное решение суда», так почему бы не поставить под сомнение действия судей начала XX века? Тем более что для этого есть масса оснований.
Начнем с того, что Стессель – участник Русско-турецкой войны, потом воевал в Китае во время «Боксерского восстания», имел награды. Ни в трусости, ни в бездарности не замечен. В Порт-Артуре был ранен в голову, но командования не сдал. Более того, когда японцы стали постепенно обкладывать город, он получил письменное предписание от Куропаткина покинуть Порт-Артур. Стессель отказался и обратился к Куропаткину с просьбой позволить ему и дальше руководить обороной. Вы будете смеяться, но потом именно этот факт и поставили Стесселю в вину. Сказали, что он не подчинился приказу и «самопроизвольно» остался в крепости. Здесь на ум сразу приходит фраза из фильма «О бедном гусаре замолвите слово»: «Я еще понимаю, когда самозванец на трон. Но самозванец на плаху?»
На этом фантасмагория не заканчивается. Любой, кто прочитает приговор Верховного военно-уголовного суда по делу о сдаче крепости Порт-Артур, будет удивлен формулировками. Сначала Стесселя приговаривают к расстрелу. Потом этот же суд в том же самом документе обращается к царю с ходатайством смягчить наказание до 10 лет заточения. А мотивирует свою просьбу тем, что крепость «выдержала под руководством генерал-лейтенанта Стесселя небывалую по упорству в летописях военной оборону», а также тем, «что в течение всей осады генерал-лейтенант Стессель поддерживал геройский дух защитников крепости».
Что же мы видим? «Предатель» руководит обороной, да так, что она поражает своим упорством. «Трус» успешно поддерживает геройский дух защитников! Согласитесь, что-то тут не так.
Идем дальше. Известно, что Стессель был помилован Николаем II. Этот факт, кстати, используют в качестве «доказательства» неадекватности царя. Грубо говоря, Стессель – предатель, а Николай – дурак и размазня, предателя помиловавший. Но вот телеграмма участника обороны Порт-Артура в адрес Стесселя: «От души поздравляю с освобождением своего любимого боевого начальника». А вот что пишет другой артурец, командир судна «Силач» Балк: «Вспоминая боевое время, сердечно поздравляю Вас с милостью государя императора».
Я привел лишь два свидетельства, но их гораздо больше. Как видим, в те годы отнюдь не все считали Стесселя предателем. Теперь переходим непосредственно к решению суда. Следственная комиссия, разбиравшая порт-артурское дело, нашла в действиях Стесселя признаки целого вороха преступлений, и обвинение состояло из множества пунктов. Однако на суде оно почти полностью развалилось, съежившись до трех тезисов:
1) сдал крепость японским войскам, не употребив всех средств к дальнейшей обороне;
2) бездействие власти;
3) маловажное нарушение служебных обязанностей.
Под «бездействием власти» подразумевалось следующее. В Порт-Артуре генерал-лейтенант Фок в насмешливом тоне критиковал действия не подчиненных ему лиц, а Стессель это не пресек. За это «бездействие власти» Стесселю потом дали месяц гауптвахты. Третий пункт назван маловажным самим же судом, так что его даже рассматривать не будем. Остается лишь один пункт, причем смотрите внимательно на формулировку: тут нет ничего про трусость, бездарность, некомпетентность или предательство.
Вместе с тем считается, что Стессель принял решение о капитуляции вопреки мнению других офицеров, причем в обществе до сих пор бытует убеждение, что крепость могла еще долго держаться. Одного такого проступка действительно достаточно, чтобы заслужить смертную казнь. Вот с этим мы сейчас и разберемся.
Незадолго до падения крепости состоялся военный совет, на котором обсуждалось сложившееся положение. То, о чем говорили офицеры, зафиксировано в журнале заседания, и этот документ давно обнародован.
Любой может убедиться, что на совете происходили весьма странные вещи. Один из другим офицеры подробно описывали отчаянное положение крепости, долго объясняли, почему держаться невозможно, но тем не менее призывали продолжать оборону.
Вот характернейшие примеры:
Подполковник Дмитревский: «Обороняться можно еще, но сколько времени, неизвестно, а зависит от японцев... Средств для отбития штурмов у нас почти нет».
Генерал-майор Горбатовский: «Мы очень слабы, резервов нет, но держаться необходимо и притом на передовой линии...»
Уверяю вас, большинство участников заседания рассуждали в том же духе. Впрочем, на самом деле в этом нет ничего удивительного. Просто никто не хочет прослыть трусом, никто не хочет попасть в ситуацию, когда на него укажут пальцем как на человека, который предлагал сдаваться. В какой-то степени подчиненные подставляли своего командира, который прекрасно видел, что обороняться нечем, а ответственность за непопулярное решение будет лежать только на нем.
Между тем абсолютное большинство нижних чинов защитников Порт-Артура под конец осады болели цингой. На этот счет есть данные в материалах следствия. Там же приведены и показания генерал-майора Ирмана о том, что за день до падения крепости на Западном фронте снарядов для орудий большого калибра не было вообще. Немногим лучше обстояли дела на Восточном фронте, где, по свидетельству генерал-лейтенанта Никитина, в среднем было по 10-12 снарядов на полевое орудие, то есть на несколько минут стрельбы. Причем к этому времени японцы захватили практически все мало-мальски серьезные русские укрепления.
Кроме того, в руках японцев уже была важная высота – гора Высокая, за которую долгое время шли ожесточенные сражения. Захватив и оборудовав на ней наблюдательный пункт, японцы смогли корректировать огонь своей артиллерии и начали топить корабли русской эскадры, которая находилась в Порт-Артуре. Всего защитников крепости оставалось около 10-12 тысяч человек, а госпитали были переполнены больными и ранеными. Между прочим, Стессель потом заявил, что японцы в августе 1904 года через своих парламентеров сказали, что если крепость будет взята с бою, то японские начальники не ручаются, что смогут удержать своих солдат от совершения зверств, поэтому не исключают повальную резню в городе.
Оценив ситуацию, Стессель понял: вскоре японцы сообразят, что у русских больше не осталось возможностей для сопротивления, и в этих условиях придется принять любое решение, которое продиктует победитель. Стессель, не тратя время на формальности, на сбор еще одного военного совета, сыграл на опережение, направив японцам предложение начать переговоры о капитуляции и тем самым добившись относительно почетных условий сдачи.
Но если Стессель не виноват, то возникают вопросы: кто и как слепил позорную ложь о нем, кто его оклеветал и почему решение суда оказалось столь несправедливым? Если говорить о подготовке общественного мнения, то здесь важную роль сыграл Евгений Константинович Ножин, автор книги «Правда о Порт-Артуре». Оттуда общественность и почерпнула «всю правду» о Стесселе.
Ножин – весьма интересная личность, так сказать, хрестоматийный поборник «свободы слова». Он был военным корреспондентом в Порт-Артуре, делал репортажи с места событий. И все бы ничего, если бы не одна деталь: его заметки содержали важную военную информацию, которая попадала японцам в руки.
Ножин писал о том, насколько эффективен огонь японцев по нашим укреплениям, отмечал, какими силами выходят русские корабли на рейд, в какое время возвращаются. Рассказывал, кто командует различными участками обороны, описывал тактику боя защитников Порт-Артура... Спрашивается, кому нужна такая информация? Русские солдаты и офицеры и так без всякого Ножина знают, как они воюют. А японцам, которые имели доступ к прессе и читали газету, это бы помогло.
Думаю, что в Великую Отечественную войну за аналогичные очерки из осажденной Одессы, Севастополя или блокадного Ленинграда деятеля, подобного Ножину, задержали бы как немецкого шпиона и расстреляли в два счета. И дело тут не в пресловутой «кровожадности сталинского режима», а в соблюдении самых элементарных правил информационной безопасности.
Так вот, Стессель решил пресечь бурную деятельность этого журналиста, приказав его арестовать. Как ни странно, задача оказалась очень сложной. Ножин вдруг каким-то чудесным образом исчез из осажденного города. Вырваться можно было только по морю, а по настоянию Стесселя вышло распоряжение не брать Ножина на корабли, так что ловкому журналисту удалась штука почище фокусов Дэвида Копперфильда.
Впрочем, чудес не бывает: просто у Ножина оказались могущественные покровители – контр-адмиралы Иван Константинович Григорович и Михаил Федорович Лощинский. Они организовали бегство Ножина из города, использовав для этой цели военный корабль! Сначала журналиста тайно переправили на канонерку «Отважный» (эту «почетную» миссию возложили на морского офицера Бориса Петровича Дудорова), а потом на миноносце «Расторопный» вывезли в китайский город Чифу. Миноносец потом еще и взорвали. Все это наводит на мысли о предательстве. Да, приходится с горечью признавать, что в Порт-Артуре все-таки были предатели, но не Стессель, а другие люди.
Давайте внимательно присмотримся, как сложилась дальнейшая судьба тех, кто организовал Ножину бегство. Предлагаю провести проверку Февралем и Октябрем. Суть метода в следующем. Революционерам свойственно после своей победы проводить кадровую чистку и расставлять своих людей на важные посты. Вот в такие исторические моменты и выясняется, кто чего стоит, кто защитник законной власти, а кто ее враг.
Лощинский умер в 1908 году, так что к нему «тест на революционность» неприменим. А вот карьера Дудорова после Февральской революции резко пошла вверх. Он стал первым помощником морского министра и контр-адмиралом.
С Григоровичем ситуация занятнее. Это вообще интересный человек, с весьма широким полем деятельности. Находился на военно-дипломатической работе в Великобритании. Был начальником штаба Черноморского флота в неспокойные дни первой революции. В 1911-1917 годах – морской министр.
Нетрудно заметить, что годы, предшествовавшие Февралю, – это период, когда именно Григорович стоял во главе морских сил Российской империи, а сразу после Февраля отправлен в отставку. То есть он все-таки сторонник законной государственной власти? Не будем торопиться: впереди еще тест на Октябрь, и для всех, кто учился в школе в СССР, слова «Октябрь» и «матросы», «флот» неразделимы. Напомню, что сразу после Февраля реальной властью на Балтийском флоте стал «матросский» комитет «Центробалт», во главе которого стоял большевик Павел Ефимович Дыбенко. Ясно, что такая мощная организация не появляется в одночасье. Очевидно, что подготовительная революционная работа ведется задолго до формального «часа X». Значит, Григорович по долгу службы должен был сделать все для борьбы с революцией. Простое соблюдение своих служебных обязанностей автоматически превратило бы его в злейшего врага революционеров.
И вот пришли к власти большевики. И что же они сделали с Григоровичем? Что такое красный террор, мы знаем. Прекрасно знаем и судьбу поколения Григоровича, людей его уровня. Такие, как он, в массе своей составляли Белое движение либо при первой же возможности бежали из Советской России, а очень многих из тех, кто не успел спастись, ставили к стенке и сажали в тюрьмы.
В случае Григоровича мы видим совершенно иную картину. Да, при большевиках он, конечно, никаких заметных постов не занимал, но его, царского морского министра (!), не расстреляли и не посадили. И это в то время, когда за куда меньшие «проступки» ставили к стенке! При советской власти Григорович работал в Петроградском отделении Главного управления Единого государственного архивного фонда, был сотрудником Морской исторической комиссии, потом ненадолго находился в штате Морского архива. В 1920-х годах Григоровичу разрешили эмигрировать. Перебравшись во Францию, он спокойно дожил свой век и умер в 1930 году в возрасте 77 лет. Не похоже, чтобы Григорович и большевики были злейшими врагами... Есть над чем задуматься, не правда ли?
Измена в Российской империи завелась давно, в 1917 году она лишь вышла наружу. Факты, изложенные в статье, заставляют предположить, что Стессель стал жертвой интриги тех людей, которые уже в то время взяли курс на подрыв государственной власти в России. Стесселя приговорили к смертной казни, чтобы вывести из-под удара настоящих предателей.
Кстати, знаете, кто судил Cтесселя? В числе судей был Николай Владимирович Рузский, то есть именно тот человек, который впоследствии был одним из главных участников свержения Николая II. Кстати, он вместе с Гучковым и Шульгиным присутствовал при «отречении» царя. А знаете, кто на суде представлял обвинение? Александр Михайлович Гурский, которого потом Временное правительство назначило председателем Главного военного суда.
Думаю, что дальнейшие комментарии излишни.
Анатолий Владимирович Фок
Фок Анатолий Владимирович (1879-1937) - генерал-майор. Окончил Константиновское артиллерийское училище и вышел в артиллерийскую бригаду Кавказской Гренадерской дивизии. В 1913 г. - капитан; оставлен инструктором в Офицерской фехтовальной школе. На фронт Первой мировой войны вышел в составе артиллерийской бригады Гренадерской дивизии 2-го Кавказского армейского корпуса. В 1916 г. - Георгиевский кавалер и командир батареи. В 1917 г. - полковник и и. д. командира дивизиона.
В Добровольческую армию прибыл летом 1918 г. и был назначен рядовым в батарею капитана Колзакова, во время Первой мировой войны служившего под командой полковника Фока. Вскоре стал командиром батареи. В начале октября 1918 г. был ранен, находясь на должности начальника артиллерии 1-й конной дивизии генерала Врангеля. В начале 1919 г. - генерал-майор и в мае того же года - начальник артиллерии армейской группы генерала Врангеля (в боях за Великокняжескую против 10-й Красной армии). В 1919 г. - инспектор артиллерии 1-го конного корпуса. После отступления ВСЮР летом 1920 г. в Крыму - инспектор артиллерии 1-го армейского корпуса. Вместе с корпусом эвакуировался из Крыма в Галлиполи. Здесь был одним из помощников генерала Кутепова и ведал Сергиевским артиллерийским училищем, а также спортивными занятиями и соревнованиями во всех частях 1-го армейского корпуса. После недолгого пребывания в Болгарии генерал Фок был выслан правительством Стамбулийского как активный противник возвращения в Советскую Россию. Переехал во Францию. В Париже работал простым рабочим на заводе и одновременно окончил Зарубежные Высшие военно-научные курсы генерала Головина. В РОВСе числился (в порядке сохранения кадров) командиром артиллерийской бригады 1-го армейского корпуса.
В 1936 г., преодолев многочисленные трудности, вступил добровольцем в армию генерала Франко, ибо свое участие в гражданской войне в Испании рассматривал как продолжение борьбы за Белую идею. В Испании был зачислен в Терцио Донна Мария де Молина (батальон) в Кастелиано-Арагонском легионе. Погиб в бою в деревне Кинто (Quinto), в долине реки Эбро, к югу от Сарагосы, где в августе 1937 г. часть Терцио была окружена республиканскими войсками. Погиб вместе с другим русским офицером - капитаном Лопухиным, после упорной двухнедельной обороны пытаясь выйти из окружения.
Использованы материалы кн.: Николай Рутыч Биографический справочник высших чинов Добровольческой армии и Вооруженных Сил Юга России. Материалы к истории Белого движения М., 2002
Герой Испании
Фок Анатолий Владимирович - родился в 1879 г. Окончил Константиновское артиллерийское училище и вышел в артиллерийскую бригаду Кавказской гренадерской дивизии. В 1913 г. - капитан. Участвовал в Первой мировой войне в составе артиллерийской бригады Гренадерской дивизии 2-го кавказского армейского корпуса. Командир батареи. Георгиевский кавалер (1916), полковники и.д. командира дивизиона (1917 г.). Летом 1918г. вступил в Добровольческую армию, был назначен рядовым в батарею капитана Колзакова и вскоре стал ее командиром. Исполнял должности начальника артиллерии 1-й конной дивизии генерала Врангеля (1918 г.), начальника артиллерии армейской группы генерала Врангеля, инспектора артиллерии 1 -го конного корпуса (1919-1920 гг.). С начала 1919 г. - генерал-майор. С частями Русской армии эвакуировался в Галлиполи, где руководил Сергиевским артиллерийским училищем и спортивными занятиями и соревнованиями во всех частях 1 -го армейского корпуса. После Галлиполи проживал в Болгарии, а затем - во Франции, где окончил Зарубежные высшие военно-научные курсы генерала Головина. В 1936 г. вступил добровольцем в армию генерала Франко. Был зачислен в терсио Донна Мария де Молина в Кастелиано-Арагонском легионе. Погиб в августе 1937 г. в бою в деревне Кинто близ Сарагосы после упорной двухнедельной обороны и попытки выйти из окружения.
Характерен пример генерал-майора А.В. Фока. Испанский пограничный комендант выразил сомнение в его способности участвовать в боевых действиях, указав на чин и возраст генерала (57 лет). Анатолий Владимирович Фок ответил пограничнику: «Насчет чина не волнуйтесь, я в 1918 г. уже был рядовым бойцом, а насчет возраста судите сами» и тут же перед изумленными испанцами проделал несколько акробатических приемов и показал гимнастические упражнения с винтовкой. Все четверо были зачислены в офицерскую резервную роту. Генерал Фок вскоре получил назначение в терсио (треть-батальон) Зумалонореги. За отличие в боях был произведен в тениенте (поручики) испанской армии и переведен на Арагонский фронт.
Использованы материалы книги А.Окорокова Русские добровольцы. М., 2007.
В конце августа 1936 года на границе колониальных владений Испании и Франции в Африке испанскими пограничниками было задержано четверо человек, нелегально перешедших границу. Пограничному коменданту они представились как русские белогвардейцы, пробирающиеся к генералу Франко. Это была первая маленькая группа русских добровольцев. Руководил ею бывший деникинский генерал-майор А. В. Фок.
Когда пограничный комендант поинтересовался у генерала, не поздно ли в его
возрасте воевать рядовым добровольцем, 57-летний генерал легко проделал
несколько гимнастических упражнений с винтовкой, после чего ответил, что
двадцать лет назад он тоже начинал рядовым.
Это решило дело. Добровольцев переправили в Испанию, где почти сразу же
отправили на арагонский фронт. А. В. Фок за отличия в боях вскоре был
произведен в тениете (поручики) национальной армии Франко.
Большинство прибывающих русских добровольцев направляли под Гвадалахару, в батальон испанских монархистов "Донна Мария де Молина". В апреле 1937 г. штаб генерала Франко приказал сформировать отдельную русскую часть с русским уставом и командованием, но ввиду малочисленности добровольцев удалось создать только русский национальный отряд в составе монархического батальона.
В сентябре 1937 года под Сарагосой 2-я и 3-я роты батальона монархистов
попали в окружение.
Два дня окруженные вели оборонительный бой, потеряв больше половины личного
состава. Командир второй роты штабс-капитан Полтухин, генерал А. В. Фок и
испанский фельдфебель Пастор перенесли раненых в деревенскую часовню и
организовали в ней круговую оборону. Только через двенадцать дней
республиканцам удалось уничтожить часовню артиллерией. Посмертно поручики
национальной армии Яков Тимофеевич Полтухин и Анатолий Владимирович Фок были
награждены высшей боевой наградой Испании - коллективной лауреадой. Этой
награды позже удостоился еще один русский - военный летчик В. М. Марченко,
погибший в начале 1939 года под Мадридом.
Простое перечисление событий в хронологическом порядке показывает главное достоинство японского плана войны - тесное взаимодействие армии и флота. Именно благодаря этому становятся возможны дерзкие и динамичные действия. Обращает на себя внимание и пассивность русского командования. Флот не считал необходимым препятствовать высадке японцев на Ляодуне. Командование Маньчжурской армией даже не рассматривало возможность ударить на армию Оку с севера, зажав ее между собой и Квантунским укрепленным районом.
Сражение при Кинчжоу в нашей историографии обычно оценивается критически, причем главным обвиняемым является генерал Фок. Присмотримся к этому человеку подробнее.
Биографическая справка.
Генерал-лейтенант Александр Викторович Фок.
Под звездами балканскими...
Александр Викторович Фок родился в 1843 году и происходил из старинного шведского дворянского рода, члены которого верно и преданно служили России с оружием в руках. В справочнике С.В. Волкова упоминаются 10 представителей этого рода, достигших генеральских чинов на службе престолу и Отечеству. Портрет генерала Александра Борисовича Фока висит в Военной галерее Зимнего дворца.
В 1863 году Александр Фок оканчивает Новгородский кадетский корпус, после чего проходит годичное обучение в Константиновском военном училище. С 1864 года он офицер 99-го пехотного полка.
Служба в армии мирного времени порядком наскучила молодому офицеру, и в 1871 году он переводится в Отдельный корпус жандармов, чтобы вступить в борьбу с революционной заразой. Однако начало Русско-турецкой войны 1877 года побуждает Фока вернуться в строй.
Как и Стессель, он отправляется на войну добровольцем и в 1876 году вступает в сербскую армию в чине капитана 2-го класса. После вступления России в войну возвращается на русскую службу и становится капитаном Волынского пехотного полка.
За отличия в боях на Шипке награжден орденом Святого Георгия 4-й степени и производится в майоры.
Дальнейшая служба протекает в основном на окраинах империи. Генеральский чин Фок выслужил в 1900 году, т. е. его карьера развивалась медленнее, чем у того же Стесселя. На Дальнем Востоке служил с 1900 года, когда получил в командование 4-ю Восточно-Сибирскую стрелковую бригаду. Участвовал в китайском походе, был ранен, но остался в строю.
Генерал был склонен к литературному творчеству, - из-под его пера часто выходили заметки, а некоторые приказы по стилю напоминали памфлеты.
О его действиях в ходе Русско-японской войны более подробно будет рассказано ниже, обратим внимание читателя на дальнейшую судьбу генерала.
За участие в капитуляции Порт-Артура Александр Викторович Фок был предан суду, который оправдал его полностью. Однако, полагая, что его честь была задета резкими высказываниями генерала Смирнова, он вызвал последнего на дуэль. Эта уникальная в русской военной истории дуэль двух генерал-лейтенантов, одному из которых было 65 лет, а другому 53 года, состоялась 5 марта 1908 года. И привлекла внимание тогдашней прессы. В газете «Речь» была опубликована статья с подробным описанием дуэли:
«Генерал-лейтенант Фок, фигурировавший в качестве обвиняемого перед верховным военно-уголовным судом по делу о сдаче Порт-Артура, счел себя оскорбленным показаниями, данными на следствии и суде по этому делу бывшим комендантом Порт-Артура генералом-лейтенантом Смирновым, и вызвал его на дуэль.
Ген.-лейт. Фок выбрал своими секундантами лейтенанта Подгурского и штабс-капитана в отставке Ксидо, которые явились к ген.-лейт. Смирнову и передали ему письмо с вызовом ген. Фока.
Вызов ген. Фока был собственноручно изложен им в следующих выражениях .
“В докладной записке, поданной вами в следственную комиссию, а потом и перед верховный судом, вы отозвались о моей служебной деятельности в выражениях оскорбляющих мою честь и мое доброе имя, причем позволили себе извратить истину.
Прошу избрать двоих секундантов и передать моим представителям, где они могут с ними встретиться для переговоров о времени и месте поединка ”.
Прочитав это письмо, ген.-лейт. Смирнов ответил секундантам, что примет вызов лишь с согласия на то высшего военного начальства. Последние дали свое согласие на дуэль.
Со своей стороны ген. Смирнов выбрал секундантами члена Государственной Думы В. Пуришкевича и капитан 2-го ранга Шульца.
Между секундантами обеих сторон состоялось совещание, на котором обсуждались условия дуэли, причем было решено драться 5 марта, в 10 ч. утра, в манеже лейб-гвардии Конного полка. Дуэлянты должны были стрелять из пистолетов по очереди до “первой крови”. В совещании этом принимал деятельное участие ген. Киреев, известный знаток правил дуэли.
В манеже были приготовлены санитарные носилки и возле них суетились полковые фельдшеры с перевязочными средствами. За час до дуэли прибыли секунданты во главе с ген. Киреевым.
Ген.-лейт. Смирнов прибыл после ген.-лейт. Фока и приветствовал его, приложив руку к головному убору. Ген. Фок ответил поклоном.
Когда все формальности были окончены, каждый из них занял свое место. Первым выстрелил ген.-лейт. Фок, но безрезультатно. Затем последовал выстрел со стороны ген.-лейт. Смирнова. Пуля пронизала правую фалду в генеральском сюртуке Фока. Генералы обменялись тремя выстрелами, но безуспешно. Когда в четвертый раз выстрелил ген.-лейт. Фок, ген. Смирнов приложил руку к правому бедру. Секунданты спросили его, что с ним. “Кажется я ранен”, - заметил ген. Смирнов и, поднявшись на эстраду, твердо заявил, что он ранен. Его окружили все секунданты и ген. Киреев и пожали ему руку. Тогда только раненый почувствовал боль. Когда его усадили на носилки, он попросил достать ему папиросу.
Ген. Фок после выстрела повернулся и направился к выходу.
Условия дуэли были очень тяжелые. Стрелялись противники на расстоянии 20 шагов. На прицел давалось каждый раз по 30 секунд. После каждого выстрела дуэлянты по жребию обменивали пистолеты и каждый раз снова заряжали их. Дуэль началась ровно в 9 ч. 35 мин. и окончилась ровно в 9 ч. 50 мин.
Руководил дуэлью ген. Киреев » .
После этой дуэли Фок вышел в отставку. Казалось, на седьмом десятке лет можно думать только о заслуженном отдыхе, но... Но с началом Первой Балканской войны в 1912 году генерал едет военным советником в Болгарию и остается в этой должности до окончания Второй Балканской войны.
В годы Первой мировой войны престарелый генерал уже не служил, но после революции принял участие в деятельности Белого движения. Служил в Вооруженных силах Юга России, прошел эвакуацию, Галлиполи и после 1920 года оказался в эмиграции в Болгарии.
Как видим, мало общего с образом трусоватого, циничного и расчетливого немца, мечтающего о «поместье в Тюрингии», каким выведен Фок в романе Степанова.
Итак, 13 мая 1904 года японские дивизии двинулись в атаку на позиции 5-го Восточно-Сибирского стрелкового полка. Завязался Кинчжоуский бой. В ходе его полк отразил более 15 японских атак, но к вечеру начал поддаваться и с наступлением темноты отошел с позиции, бросив на ней часть полевых орудий (в основном - трофейных китайских). Потери стрелков составили 184 человека убитыми и 836 ранеными и контуженными (треть состава полка). Японцы купили относительный успех дорогой ценой - 746 убитых, 4160 раненых и контуженных.
Дивизия Фока, находясь в непосредственной близости к месту боя, так в него и не вступила. Впоследствии многие обвиняли русское командование вообще и генерала Фока в частности в недостаточно упорной обороне позиции Кинчжоу. И в самом деле, выдвини Фок для поддержки Третьякова хотя бы одну бригаду или даже один свежий полк, атаки японцев были бы отбиты, и позиция осталась бы за русскими. Почему он этого не сделал?
(1926-12-02 ) (83 года)Российская империя Российская империя → Болгария Болгария
| 3-й ст. | 4-й ст. | |
| 2-й ст. | 1-й ст. | 1-й ст. |
Алекса́ндр Ви́кторович Фок (25 августа (6 сентября) (18430906 ) - 2 декабря ) - русский генерал.
Биография
Во время русско-японской войны начальник 4-й Восточно-Сибирской стрелковой дивизии, находившейся в Порт-Артуре . 24 октября 1904 был награждён орденом св. Георгия 3-й степениВ воздаяние отличнаго мужества и храбрости, оказанных в делах против японцев в период бомбардировок и блокады Порт-Артура.
В декабре 1904 после гибели генерала Р. И. Кондратенко назначен генералом А. М. Стесселем начальником сухопутной обороны крепости. После сдачи Порт-Артура был отдан под суд, но оправдан. В 1908 уволен со службы. В 1912-1913 принимал участие в Балканских войнах в составе болгарской армии.
После 1917 года эмигрировал в Болгарию.
Скончался 2 декабря 1926 года. Похоронен в братской могиле вблизи города Свиштова .
Сочинения
Источники
- Незабытые могилы. Российское зарубежье: некрологи 1917-1997 в 6 томах. Том 6. Книга 2. Скр - Ф. М.: «Пашков дом», 1999. - ISBN 5-7510-0169-9 . с. 667
Напишите отзыв о статье "Фок, Александр Викторович"
Ссылки
Отрывок, характеризующий Фок, Александр Викторович
– Ростов! здравствуй; мы и не видались, – сказал он ему, и не мог удержаться, чтобы не спросить у него, что с ним сделалось: так странно мрачно и расстроено было лицо Ростова.– Ничего, ничего, – отвечал Ростов.
– Ты зайдешь?
– Да, зайду.
Ростов долго стоял у угла, издалека глядя на пирующих. В уме его происходила мучительная работа, которую он никак не мог довести до конца. В душе поднимались страшные сомнения. То ему вспоминался Денисов с своим изменившимся выражением, с своей покорностью и весь госпиталь с этими оторванными руками и ногами, с этой грязью и болезнями. Ему так живо казалось, что он теперь чувствует этот больничный запах мертвого тела, что он оглядывался, чтобы понять, откуда мог происходить этот запах. То ему вспоминался этот самодовольный Бонапарте с своей белой ручкой, который был теперь император, которого любит и уважает император Александр. Для чего же оторванные руки, ноги, убитые люди? То вспоминался ему награжденный Лазарев и Денисов, наказанный и непрощенный. Он заставал себя на таких странных мыслях, что пугался их.
Запах еды преображенцев и голод вызвали его из этого состояния: надо было поесть что нибудь, прежде чем уехать. Он пошел к гостинице, которую видел утром. В гостинице он застал так много народу, офицеров, так же как и он приехавших в статских платьях, что он насилу добился обеда. Два офицера одной с ним дивизии присоединились к нему. Разговор естественно зашел о мире. Офицеры, товарищи Ростова, как и большая часть армии, были недовольны миром, заключенным после Фридланда. Говорили, что еще бы подержаться, Наполеон бы пропал, что у него в войсках ни сухарей, ни зарядов уж не было. Николай молча ел и преимущественно пил. Он выпил один две бутылки вина. Внутренняя поднявшаяся в нем работа, не разрешаясь, всё также томила его. Он боялся предаваться своим мыслям и не мог отстать от них. Вдруг на слова одного из офицеров, что обидно смотреть на французов, Ростов начал кричать с горячностью, ничем не оправданною, и потому очень удивившею офицеров.
– И как вы можете судить, что было бы лучше! – закричал он с лицом, вдруг налившимся кровью. – Как вы можете судить о поступках государя, какое мы имеем право рассуждать?! Мы не можем понять ни цели, ни поступков государя!
– Да я ни слова не говорил о государе, – оправдывался офицер, не могший иначе как тем, что Ростов пьян, объяснить себе его вспыльчивости.
Но Ростов не слушал.
– Мы не чиновники дипломатические, а мы солдаты и больше ничего, – продолжал он. – Умирать велят нам – так умирать. А коли наказывают, так значит – виноват; не нам судить. Угодно государю императору признать Бонапарте императором и заключить с ним союз – значит так надо. А то, коли бы мы стали обо всем судить да рассуждать, так этак ничего святого не останется. Этак мы скажем, что ни Бога нет, ничего нет, – ударяя по столу кричал Николай, весьма некстати, по понятиям своих собеседников, но весьма последовательно по ходу своих мыслей.
