Великая братская связь кавказа и татарстана. Шейх Хасан-афанди аль-Кахий о своем наставнике

1. Союз трех 62 год, год претуры, был достаточно сложным для Цезаря. Он был отмечен наступлением группы Катона и неудачами Помпея. Цезарь нанес удар по Катулу. После смерти Суллы, ему было поручено восстановление сгоревшего храма Юпитера Капитолийского, и, став теперь

Устаз трех тарикатов: Сайфулла-кади Башларов

Ш.Ш. Шихалиев

Сайфулла-кади Башларов – мусульманский ученый и суфийский наставник, от которого берет начало местная ветвь братства Шазилийа. Он был также и шейхом накшбандийского и кадирийского тарикатов. Полное имя его, часто упоминаемое в письменных источниках, – аш-шейх ал-муд-жахид Мир Халид Сайфуллах б. Хусайн б. ал-хаджжи Муса б. Башлар ан-Ницубкри ал-Гази-Гумуки. К сожалению, в письменных источниках обнаружено очень мало сведений, касающихся биографии Сайфуллы-кади Башларова. Часть сведений о нем содержится в биографическом труде его преемника Хасана Хилми ал-Кахи (Кахибского) «Сирадж ас-Са"адат». Один из списков этого сочинения на арабском языке был обнаружен нами в с. Ахалчи Хунзахского района в составе археографической экспедиции 2006 г. под руководством А.Р. Шихсаидова. Этот список лег в основу настоящей статьи. Ряд сведений о его биографии имеется в сочинении «Мактубат Халид Сайфулла или фукара" ахл Аллах». Более подробную биографию его приводит М.А Абдуллаев в одной из своих монографий. Ряд информации о жизни шейха Сайфуллы-кади рассказал его внук по отцовской линии Сайпуллах Гусейнович Башларов. Сведения о шейхе Сайфулле-кади С.Г. Башларову частично рассказал его отец Гусейн (1889–1949), частично – мать, часть материала он собрал у своих родственников. Информация о шейхе Сайфулле-кади записана в беседе с С.Г. Башларовым в декабре 2002 г. Ряд моментов его биографии во многом совпадает с той информацией, которая приводится в работе М.А. Абдуллаева.

Сайфулла-кади (1853–1919)

Сайфулла-кади Башларов родился в 1853 г. в лакском селении Ницовкра, недалеко от Кумуха (Гази-Гумук), столицы Казикумухского ханства (ныне Лакский район Республики Дагестан) в семье оружейника Хусейна. Он был выходцем из местной мусульманской интеллигенции. Со стороны отца в его роде были врачи, чиновники, ремесленники. Отец Сайфуллы-кади Хусейн Башларов и пять его братьев окончили известное в Нагорном Дагестане медресе в селении Согратль. Дядя Абдуллах Башларов был хорошим врачом. В последний период Кавказской войны он с семьей переселился на территорию имамата Дагестана и Чечни и чуть ли не до самого конца войны служил лекарем при войсках Шамиля. Другой дядя Гази Башларов после окончания войны занял должность сельского старшины (юзбаши ) Ницовкры в российской администрации Дагестанской области. Хусейн Башларов работал ювелиром и оружейником. Вскоре после пленения имама Шамиля в 1859 г. он открыл мастерскую в Астрахани, куда в 1861 г. к нему переехала и его семья.

Согласно имеющимся сведениям, начальное мусульманское образование Сайфулла-кади получил дома. В Астрахани он учился в одном из местных медресе, а затем еще пять лет ходил в русскую школу, где неплохо выучил русский язык. В годы учебы в Астрахани он познакомился с татарами, обучавшимися с ним в медресе и в русской школе, которые в дальнейшем оказали значительное влияние на его деятельность. В 1869 г. он вернулся на родину, где устроился писцом при русском гарнизоне в Кумухе. В Нагорном Дагестане он продолжает учиться, совершенствуя свои знания в арабском языке, риторике, логике, хадисах и фикхе сначала у известного в Дагестане ученого Хасана ал-Кудали, у которого он также начал изучать медицину. В селении Кудали (ныне Гунибский район) он познакомился с будущим своим преемником Хасаном Хилми ал-Кахи, с которым в дальнейшем поддерживал дружеские отношения. С 1871 по 1875 гг. Сайфулла-кади обучался в согратлинском медресе у прославленного в Дагестане накшбандийского шейха Абдурахмана ас-Сугури (Согратлинского), с которым в свое время обучался и его отец Хусейн. Согласно некоторым сведениям, Абдурахман ас-Сугури хотел через Сайфуллу-кади открыть в с. Ницовкра новый тип медресе, где наряду с религиозными дисциплинами преподавались бы и светские. Это он мотивировал тем, что многие дагестанцы, получив духовное образование, не всегда могли найти работу по специальности, и им приходилось в поисках заработка осваивать другие профессии. Поэтому Абдурахман ас-Сугури считал необходимым, чтобы, помимо ученых-богословов, в этом медресе готовили бы специалистов разных профессий – врачей, ювелиров, оружейников и т. д. К сожалению, эта идея Абдурахмана ас-Сугури не была претворена в жизнь.

Уже в молодости Сайфулла-кади испытал гонения со стороны российских властей, опасавшихся мусульманского повстанчества на Северном Кавказе. Есть сведения, что он был сослан в Саратовскую губернию по подозрению в участии в антироссийском восстании 1877 г. и связях с согратлинским шейхом. В этом отношении интересно одно письмо Сайфуллы-кади, датируемое 27 июня 1878 г. В одном из своих писем на арабском языке некоему Саиду-афанди, видимо, сосланному в глубинку Российской империи за участие в восстании, Сайфулла-кади пишет о положении арестантов и отмечает: «… Все в здравии и благополучии, и нас печалит только разлука с Вами… Все, что случилось с нами (имеется в виду арест участников. – Ш.Ш.), произошло не по нашей воле, а согласно решению Всевышнего Аллаха и Его предписанию, которое ничто не изменит. И в нас нет ничего, кроме смирения Его воле и подчинения ей…». Далее Сайфулла-кади пишет об описи имущества сосланных арестантов, проведенной представителями царской администрации, о порядке отпуска арестованных на работы, о добровольцах, записавшихся на фронт. Примечательно, что в этот период сам Сайфулла-кади находился на родине, о чем свидетельствует конец письма: «От вашего слуги Сайфуллы б. Хусайна ан-Ницубкри 25 джумада II 1295 г. (28 мая 1878 г.). И я, упомянутый Сайфулла-кади, нахожусь в Кумухе в доме покойного Хаджи Ада». Вероятно, Сайфулла-кади был выслан в Саратовскую губернию в более поздний период.

В ссылке при посредничестве местных влиятельных татар Сайфулла-кади был прикреплен на работу к немецким врачам, приглашенным поволжскими колонистами из Германии. У немцев Сайфулла-кади, уже имея начальное медицинское образование, совершенствовал свои знания по медицине. В течение почти одиннадцати лет работая с немцами, он не только освоил немецкий язык, но и написал три книги по медицине. Одно из этих сочинений по медицине на арабском языке с рецептами на русском, латинском и лакском языках хранится в РФ ИИАЭ ДНЦ РАН. Другое сочинение на русском языке вместе с большинством его книг пропало во время погрома деникинскими войсками его дома в Темир-Хан-Шуре. Третье его сочинение по медицине на немецком языке, по словам Сайпуллаха Башларова, было на руках брата его отца – Гаджи-Абакара. К сожалению, о судьбе этого сочинения ничего не известно.

Есть сведения о том, что в 1889 г. Сайфулла-кади был аттестован немецкими врачами и получил врачебный диплом, позволивший ему стать практикующим медиком. До 1891 г. он работал врачом в Поволжье, затем три года во Владикавказе и еще четыре года в железнодорожной больнице Ростова-на-Дону. После многолетней врачебной практики он получил в 1905 г. место в одном из обновленных медресе Уфы, в котором он проработал до своего возвращения в Дагестан в 1909 г. Здесь необходимо отметить, что, в отличие от современных ему дагестанских ученых, высланных в разное время за участие в восстании 1877 года, Сайфулла-кади легче адаптировался к чуждой для него российской действительности в ссылке. Наряду с традициями средневековой дагестанской учености, он впитал в себя идеи мусульманского обновления из Поволжья, а также светской европейской науки. С другой стороны, это заставляло его острее ощущать свою неприкаянность, оторванность и от европейской, и от мусульманской культуры. Не случайно по прибытии в Темир-Хан-Шуру в одном из своих писем Хасану ал-Кахи он писал, что находится в некотором замешательстве: «Однажды удод, находясь в своем гнезде с плохим запахом, естественно, испытывая отвращение, захотел перелететь в другое, более чистое гнездо. Одна из его подруг птиц спросила его: «Куда ты собираешься переселиться?» Удод ответил: «Мое гнездо неприятно пахнет, и я хочу переселиться в чистое гнездо». Тогда птица сказала: «Переселение не поможет тебе, так как дело не в гнезде, а в тебе». Такое же состояние, как у этой птицы, и у меня. Я думал, что, переселившись сюда, переменив место жительства, я буду в лучшем положении, чем был у себя на родине. Однако здесь я в большем замешательстве, чем был дома».

По возвращении домой на деньги, выделенные крупными казанскими и астраханскими промышленниками и купцами, он построил дом в Темир-Хан-Шуре в районе железнодорожного вокзала. Следует отметить, что богатые казанские и астраханские коммерсанты финансировали многие торговые операции и благотворительную деятельность Сайфуллы-кади. В частности, на их деньги Сайфулла-кади купил при посредничестве известного дагестанского ученого и просветителя Абусуфьяна Акаева (1872–1931) 25 гектаров земли в селении Верхнее Казанище и передал их для кладбища, где впоследствии и был похоронен он сам. Крупные татарские промышленники хотели через Сайфуллу-кади открыть свои торговые представительства в Темир-Хан-Шуре, чтобы скупать у населения изделия местных мастеров: оружие, ювелирные украшения, изделия кубачинских мастеров, ковры, бурки и т. д., развивать торговые отношения с Дагестаном. Однако эти планы сорвала революция 1917 г.

К учению и религиозной практике суфизма Сайфулла-кади приобщился в изгнании, где прошла большая часть его сознательной жизни. Его первым наставником был накшбандийский шейх Хасбулат ал-Кустаки (Костекский) – один из преемников знаменитого накшбандийского шейха Махмуда-афанди (1810–1877) родом из селения Алмалы, расположенного в Северном Азербайджане, по имени которого называется отдельная ветвь накшбандийа-муджадидийа на Северном Кавказе – махмудийа. Вот как описывает эту встречу Сайфулла-кади: «С известным ученым Хасбулатом ал-Кустаки нас связывала тесная привязанность.

Я учился у него и читал под его руководством книгу «Силк ал-‘айн» (сочинение по суфийской этике автора ‘Абд ал-Кадира б. Хабиба ас-Савади, пользовавшееся широкой популярностью в Дагестане). Затем я сказал ему, что хочу стать его мюридом. Он сказал: «Ко мне явилась душа моего шейха Махмуда ал-Алмали и сказала, что твоим наставником будет шейх Мухаммад-Закир ал-Чистави, который занимает высокое положение [в суфизме], и что ты будешь у него весною». Я пришел в замешательство от этого. А он повторно сказал мне: «Я надеялся, что ты мне станешь сыном, однако повеление – от Аллаха, и произойдет так, что ты встретишься с Мухаммад-Закиром, да будет свята его тайна». После этого разговора я заболел и оставался в Костеке в течение четырех месяцев. Затем весной я попрощался с ним и отправился к Мухаммад-Закиру ал-Чистави».

Мухаммад-Закир ал-Чистави являлся одним из мюридов Махмуда ал-Алмали, которого тот впоследствии возвел в ранг наставника (муршида), передав Мухаммад-Закиру разрешение на наставничество (иджазу). Вскоре он встретился с накшбандийским шейхом Мухаммад-Закиром. Вот как описывает свою встречу с ним: «Шейх Абу ‘Убайда ал-Хусайни мне рассказывал, что его шейх как-то рассказал ему о нашей предстоящей встрече с ним (то есть о предстоящей встрече Сайфуллы-кади с Мухаммад-Закиром ал-Чистави). Это был великий шайх, обладающий рядом достоинств. Я никогда не видел, чтобы он хоть раз говорил с кем-либо о мирском. Однажды, когда я пришел к нему, он совершал муракаба (один из приемов в суфийской ритуальной практике, обозначающий самоконтроль, то есть контроль собственных ощущений, наблюдение и управление ими). Когда я встретился с ним, он обрадовался моему приходу. Вместе с ним при нашей встрече присутствовало около полутора тысяч его мюридов. Мухаммад-Закир посадил меня рядом с собою, и пока я находился рядом с ним, никто из его мюридов не сел. Он поручил мне совершать султан аз-зикр (самая высокая ступень теомнемии (зикра ) в накшбандийской ритуальной практике) в течение сорока дней. Вскоре с разрешения своего шейха он покинул нас и вернулся к себе на родину… Я сказал, что вернусь к нему во второй раз, на что он улыбнулся и сказал: «Ты меня больше не увидишь». После смерти Мухаммад-Закира в поисках шейха Сайфулла-кади посетил Стамбул, Халеб, Дамаск, а потом вернулся на свою родину.

В дальнейшем Сайфулла-кади избрал своим муршидом другого шейха ветви Халидийа Зайнуллаха-афанди Расул-и ал-Ма’мури (Расулева, ум. 1917 г.), сторонника нового метода обучения в мусульманской школе (усул-и джадид). В городе Троицке на Урале (ныне Челябинская область) тот руководил большой суфийской ханакой . В одном из своих писем Хасану ал-Кахи Сайфулла-кади подробно описывает обстоятельства встречи с шейхом Зайнуллой-афанди. «Однажды душа моего шейха поручила мне отправиться к шейху Зайнулле ал-Мамури аш-Шарифи, живущему на востоке Сибири. После этого во сне я увидел святого (вали ) Абдуллаха ал-Куби, который так же сказал мне: «Тебе необходимо отправиться к Зайнулле. После этого я опять увидел во сне Мухаммад-Закира, который, проверив меня, дал мне разрешение на наставничество (иджазу ) и назвал меня «увайси ». Так называют шейхов, которые получили разрешение на наставничество не от живых шейхов, а другим способом, например во сне. После этого я отправился к Зайнулле-афанди. По дороге я встретил одного человека, который заговорил со мной по-арабски, и это в местечке, где не было ни одного мусульманина!… Мы вместе продолжили путь, и этот человек оказался глубоким ученым, совершенным шейхом, одним из преемников Зайнуллы, который тоже шел к нему. Так мы прибыли в город Троицк и остановились в гостинице. Мой спутник отправился к шейху и вернулся с хорошим настроением… Утром я встретился с Зайнуллой, сыном Хабибуллы, преемником шейха Ахмада Дийа ад-Дином ал-Камашханави. (Один из известных шейхов в «золотой» накшбандийской цепочке, преемник известного на Ближнем Востоке шейха Джамала ал-Лайли ал-Макки). Он был образцом своего времени и самым ученым человеком своей эпохи. Он превосходил в своем достоинстве каких бы то ни было границ описаний [его положительных качеств]». В течение определенного времени Сайфулла-кади находился под наставничеством этого шейха, который в августе 1907 г. возвел его в ранг муршида . При этом он передал Сайфулле-кади халат, приписывавшийся четвертому праведному халифу и шейху тариката ‘Али б. Аби Талибу. Много странствуя по Поволжью и Северному Кавказу, Сайфулла-кади сблизился в г. Астрахани еще с одним накшбандийским шейхом, не принадлежавшим к ветви халидийа. Это был Мухаммад Салих б. ‘Абд ал-Халик ал-Иджави ал Караман-хани (из селения Кармановка?) ал-Ханафи ан-Накшбанди. Последний являлся также преемником шазилийского шейха из Медины саййида Мухаммада Али Захири ал-Витри ал-Хусайни ал-Мадани. В марте 1915 г. он передал Сайфулле-кади иджазу шазилийского тариката. Сайфулла-кади был также шейхом кадирийского тариката.

В Дагестане у Сайфуллы-кади появилось немало учеников. Его главным преемником стал вышеупомянутый Хасан Хилми ал-Кахи (ум. 1937 г.) из селения Кахиб (ныне Шамильский район), который ранее был возведен в ранг муршида Абд-ар-Рахманом-афанди из сел. Ассаб (ум. в 1905 г.) и Шуайбом-афанди из селения Багинуб (ум. в 1909-12 г.). Хасану Хилми Сайфулла-кади передал иджаз у сразу трех тарикатов – накшбандийского, шазилийского и кадирийского. В дальнейшем силсила , объединяющая представителей этих трех братств, шла в Дагестане через аварских шейхов – преемника Хасана Кахибского Мухаммада из селения Ас-саб (ум. 1942 г.), Хумайда-афанди из селения Андых (ум. 1952 г.), Мухаммада Хусайна из селения Уриб (ум. 1967 г.), сына Хасана Кахибского Мухаммада Арифа (ум. 1977 г.), Мухаммада Са‘аду-хаджи из селения Нижний Батлух (ум. 1995 г.), Абд ал-Хамида-афанди из селения Верхнее Инхо (ум. 1977 г.), Хамзата-афанди из селения Тлох (ум. 1977 г.), Мухаммада-афанди из селения Хучада (ум. 1987 г.), Бадр ад-дина-афанди из селения Ботлих. Учеником предпоследнего был Саид-афанди Чиркеевский. Он, в свою очередь, передал иджаз у только шазилийского тариката своим мюридам Арсланали-афанди (род. в 1954 г.) из селения Параул Карабудахкентского района, Абд ал-Вахиду-афанди из селения Какамахи Левашинского района и Мулла Мухаммаду из Закатальского района Азербайджана.

Сочинение Сайфуллы-кади Башларова «Мактубат». Дамаск, 1998. (На араб. яз.)

В своих взглядах в качестве суфийского наставника Сайфуллу-кади особенно беспокоила деятельность ряда представителей духовенства, претендующих на звание суфийского шейха, но не имеющих на это никаких оснований. Не случайно в своих письмах он особое внимание обращал на выбор истинного шейха теми, кто решил посвятить себя суфизму. В одном из писем Хасану ал-Кахи он писал: «…Знай, о брат, что у Аллаха есть праведные рабы, которые существуют для усиления религии. Аллах передал определенные деяния Своих творений в их руки с тем, чтобы они делали то, что является благом для людей, в соответствии с мудростью Аллаха и Его велением… Ты поставлен для этого дела. И многократная хвала Аллаху, за то, что он поручил тебе это дело… Всегда придерживайся того, что поручил тебе шейх, даже если его повеления противоречат твоим убеждениям, так как поистине он – лекарь твоего сердца, который знает то, что ты не знаешь. Поистине они – доверенные Всевышнего Аллаха на Земле. И нет ни у кого пути для того, чтобы причинить им зло мыслями, словами… Далее, ты просил меня дать наставления тебе. Просящий более разумнее и более сведущ, чем тот, кого просят!!! Какое наставление может быть от того, жизнь которого прошла в беспечности, его время прошло в пустыне так, что он потерял рассудок, стал растерянным, тот, кто плачет за то, что проявлял небрежность в отношении Всевышнего. (Здесь Сайфулла-кади сознательно принижает свое достоинство, тем самым высоко вознося степень Хасана ал-Кахи в знак своего уважения к последнему. – Ш.Ш.). Я по причине дружеской связи и привязанности между нами пишу тебе… Знай, о брат, что мюридов в наше время много. Тех же, кто претендует на шейхство, еще больше, чем мюридов… Не общайся с большинством шейхов нашей эпохи, с их мюридами и со спорящими с ними. Я путешествовал во многих странах и общался с разными рабами [Аллаха], и я не видел и не слышал более вредных, более скверных и более отдаленных от Всевышнего Аллаха, чем те, которые утверждают, что они самые совершенные суфии. Свою суть души они считают совершенной и внешне проявляют это в своем образе. Вместе с тем они не веруют в Аллаха, в Его посланника и в Судный день. Они не придерживаются твердых рамок шариата. Я видел многих таких в Дагестане. Они утверждали, что являются шейхами, вместе с тем они не являлись последователями совершенного шейха. Некоторые из них утверждают, что получили разрешение [на наставничество] от души шейха или же во сне. Это не является ничем, кроме как их фантазией, да проклянет их всех Аллах. Да сохранит вас Аллах от того, чтобы в вашем селении жил хоть один из них. Нет у них другой заботы, кроме этих бренных мирских благ. Да убережет нас Аллах от этого… Оберегай свой взор от [таких] шейхов, [их] муридов и остерегайся их общества. Клянусь Аллахом, это – явное заблуждение. Встреча с шайтаном более безопасна, чем встреча с ними… Знай, о брат! Если к тебе придет мюрид от другого шейха и будет просить тебя стать его наставником, тебе необходимо поручить ему вернуться к своему первому шейху и объяснить ему, что если бы его первый шейх не был бы истинным, то не отвернулась бы душа этого мюрида от него, так как душа стремится к плохому. И доведи это наставление до него. Это покажет на совершенство и истину твоего тариката. Я видел много наших шейхов, да простит их Аллах, которые привлекали к себе других мюридов приукрашенными, лживыми словами и ложной хитростью. Да убережет нас Аллах от этого обмана, особенно от влечения к богатым только из-за их богатства, или же от увеличения числа мюридов, благодаря которым [шейх] станет известным среди людей… Если шейхи в наше время не в состоянии познать свои души и не могут отличить веру от неверия, как же они могут познать Всевышнего Аллаха и на какой путь они могут наставлять [людей]? О мой брат! Поистине в нашей области в великую [накшбандийскую] цепочку попали посторонние люди из-за шейхов, которые вводят нововведения. Путем совершения этих новшеств они притягивают к себе сердца людей. И [люди] полагают, что эти новшества являются дополнением к этому тарикату!!! Но это совсем не так. Напротив, общество [таких шейхов] усердствует в разрушении и уничтожении тариката. Они не знают истинную суть великих [шейхов] тариката. Да направит их Всевышний Аллах по правильному пути! Таким мюридам и их наставникам необходима помощь великих шейхов, их поддержка и следование их примерам». Далее Сайфулла-кади делится своими философскими размышлениями о трудностях и испытаниях, преследующих человека в этом мире: «…Я знаю, что у тебя нет большого богатства этого бренного мира. Умеренность для тебя лучше, чем мир, наполненный золотом. Ты знаешь, что мир – это темница для верующего, и эта темница по своей сути соответствует боли, горю и несчастью. И не следует проявлять беспокойство по поводу изменения твоего состояния и отсутствия надежды на что-либо. Поистине после трудностей вскоре наступает легкость. Всевышний Аллах сочетает одну трудность с двумя легкостями. А я говорю: нет трудности в следовании религии, нет легкости в совершении грехов, и нет чести и славы в угнетении и беззаконии. Мирские дела – это те, в которых нет пользы. Нет достоинства в этом мире до тех пор, пока человек не занимается духовным самосовершенствованием. Призывай своих мюридов к благочестию и богобоязненности, ибо это огромная милость для них. И я прошу Аллаха, чтобы он даровал нам правильный путь. Это все, и мир [вам] от слуги немощных Мир Сайфуллаха ал-Хусайни. 27 февраля 1304 г. (1887 г.)».

В своем религиозном мировоззрении Сайфулла-кади жестко отстаивал интересы суфийских традиций в Дагестане. В этом отношении интересно еще одно его письмо, адресованное Хасану ал-Кахи. Как-то Хасану ал-Кахи попали в руки стихи, приписываемые известному ученому и политическому деятелю Наджмуддину ал-Хуци (Гоцинскому), с критикой некоторых положений накшбандийского учения, содержащихся в книге Хасана ал-Кахи «Танбих ас-саликин». Хасан ал-Кахи в свою очередь обратился к Наджмуддину ал-Хуци с просьбой уточнить, действительно ли тому приписывают авторство этих стихов. Наджмуддин ал-Хуци уклончиво ответил, что не помнит, действительно ли он написал эти стихи. Тогда Хасан ал-Кахи обратился с тем же вопросом к Сайфулле-кади, на что тот ответил: «Поистине, эти стихи, несомненно, написаны им, не сомневайся в этом!» Тот факт, что Сайфулла-кади сразу определил авторство этих стихов, может говорить о том, что он был хорошо знаком с поэтическим творчеством Наджмуддина ал-Хуци, так что по стилю изложения сразу установил автора. Далее, опровергая мнение автора этих стихов, Сайфулла-кади добавляет: «Если он (Наджмуддин ал-Хуци) отрицает правомочность [в шариате] зикра сердцем (один из приемов накшбандийской ритуальной практики) и считает это новшеством (бид‘а ) [в исламе], значит он считает новшеством слова великих накшбандийских шейхов имама Раббани, Халида Сулаймани и других. Тому, кто отрицает принципы накшбандийского тариката, самому вначале надо познать смысл накшбандийского учения… В каждом тарикате свои особенности. Одни совершают тихий зикр, как в накшбандийском тарикате, другие совершают громкий зикр, как в тарикатах тиджаниййа и кадириййа, третьи начинают с громкого зикра и завершают тихим, как в тарикатах шазилийа и маданиййа. Каждый из этих тарикатов имеет свою структуру и форму. А отрицать тихий зикр в накшбандийском тарикате является не чем иным, как невежеством. Приписывать накшбандийцам громкий зикр также является невежеством и одним из доказательств лжешейхства тех, кто так утверждает… И то, что говорит порицаемый а лим -еретик Наджмуддин ал-Хуци, не имеет никакого значения».

Сайфулла-кади являлся не только видным ученым и суфием, но и принимал активное участие в общественно-политической жизни Дагестана. Он был одним из учредителей Союза мусульман России (СМР). В 1905 г. Сайфулла-кади был избран в руководящие органы СМР. По возвращении из первой ссылки в 1909 г. его избрали кадием при Дагестанском народном суде в городе Темир-Хан-Шура. Мнение М.А. Абдуллаева о том, что Сайфулла-кади был муфтием Дагестана, не соответствует действительности, так как известно, что первым муфтием Дагестана был избран Наджмуддин Гоцинский на общекавказском съезде во Владикавказе в мае 1917 г. На должности кадия в Дагестанском народном суде Сайфулла-кади оставался до 1913 г., когда вторично был выслан из Дагестанской области, на этот раз в Казанскую губернию. Причиной его вторичной ссылки явилась поддержка Сайфуллой-кади антиписарского восстания, стихийного движения дагестанских мусульман против введения русского делопроизводства в сельских и народных судах области, действовавших по мусульманскому и обычному праву. Однако уже в 1915 г. он был оправдан и вернулся в Дагестан, о чем свидетельствует запись в журнале регистрации губернатора Дагестанской области за № 62 от 6 марта 1914 г.: «Господин губернатор Дагестана генерал-лейтенант Вольский объявил населению области, что он устанавливает после этого дня в сельских судах русских писарей для ведения всех дел, находящихся в судопроизводстве в сельских судах на русском языке, с назначением им жалования не менее 30 рублей и приказал вернуть Сайфуллу Башларова, находящегося в ссылке в России, на свою родину через год». Вернувшись на родину, Сайфулла-кади продолжал работать кадием до своей смерти в 1919 г. После Февральской революции 1917 г. Сайфулла-кади стал членом Российского Учредительного собрания, вошел в состав Дагестанского временного областного комитета.

Неплохие отношения у него сложились с большевиками и их дагестанскими сторонниками из числа либеральной мусульманской интеллигенции, такими как Махач Дахадаев, Джалалуддин Коркмасов, Уллубий Буйнакский, Саид Габиев, Алибек Тахо-Годи. После установления Советской власти в Дагестане в 1918 г. его назначили заведующим Отделом духовно-шариатских дел Дагестанского военно-революционного комитета. В то время он пользовался огромным авторитетом в Дагестане. Видные политические и религиозные деятели Дагестана при решении сложных политических и религиозных вопросов обращались к Сайфулле-кади. Имея хорошие отношения с лидерами большевиков, естественно, что он не поддержал Наджмуддина Гоцинского, стремившегося к борьбе против социалистов. Сайфулла-кади был в числе тех, кто возражал против объявления Наджмуддина Гоцинского имамом, объясняя, что это несовместимо и со сложившейся политической обстановкой на данном этапе, и с установлениями ислама. В этом отношении необходимо привести случай, происшедший во время андийских событий – на горском съезде в Анди в августе 1917 г. Эти сведения были любезно предоставлены С.Г. Башларовым со слов очевидца беседы между Сайфуллой-кади и Наджмуддином Гоцинским в Анди Камиля Шейхилова (ум. в 1961), уроженца сел. Читаб Чародинского района, сына полковника царской армии Шейхилава Камилова.

На следующий день после избрания Гоцинского имамом, когда все приглашенные прибыли в селение Анди, с имамом встретился Сайфулла-кади, между которыми произошла следующая беседа:

Наджмуддин Гоцинский: Зачем ты пришел – как посланник большевиков?

Сайфулла-кади : Я пришел не как посланник большевиков, а как твой кунак.

– И что ты хочешь мне предложить?

– Я не распределяю руководящие должности, не назначаю и не снимаю с них. Но если ты встанешь на сторону большевиков, то ты станешь вместо меня руководителем Отдела духовных дел. А я сам уеду в Ницовкру и займусь духовным воспитанием молодежи.

– Что касается меня, то мне не нужно ни власти, ни должности, ни богатства. Все что я делаю – я совершаю по воле народа. Если народ против, я не стану воевать с большевиками.

– Сил у большевиков, которым ты противостоишь, становится все больше и больше по всей России. Не то что в Дагестане, но и по всей России нет силы, которая может остановить большевиков. Тем более ты со своими кинжалами их не остановишь. Пойми, пока мы, духовенство, есть, большевики вынуждены будут считаться с нами. Приняв их сторону, мы тем самым сможем оставаться мусульманами и наставлять людей на путь истины, но если ты пойдешь против них, то они уничтожат весь цвет дагестанского народа. Останутся только женщины и дети, которым они будут диктовать свои условия. Твой путь ведет к погибели.

Сам ты, в конце концов, либо эмигрируешь в Турцию, либо будешь уничтожен большевиками.

Немного подумав, Наджмуддин Гоцинский покачал головой, огляделся вокруг и сказал, что все уже зашло слишком далеко, люди не поймут его поступка, и он не может настоящее повернуть вспять. Расставаясь, Наджмуддин Гоцинский спросил шейха, что же произойдет с самими большевиками впоследствии? Сайфулла-кади попросил принести ему два речных камня, на что в свите Гоцинского раздался смех: не побить ли хотят имама?

«Вот что будет с ними», – ответил шейх, взяв в обе руки по камню, потер их друг о друга, объяснив этим, что большевики вскоре начнут уничтожать сами себя. Как известно, впоследствии действительно начались репрессии, и на скамье подсудимых оказались многие из тех, кто утверждал советскую власть в Дагестане.

Зиярат Сайфуллы-кади Башларова

Смерть застала его в начале гражданской войны на Северном Кавказе. Скончался он в ночь на понедельник до утренней молитвы 1 сафара 1338 г.х. / 25 октября 1919 г. Его смерть так же была овеяна легендами. Как пишет Хасан ал-Кахи, в ночь смерти Сайфуллы-кади один из его мюридов видел сон, будто Сайфулла-кади скончался и на его погребальную молитвуявился сам Пророк Мухаммад вместе со своими сподвижниками. После этого явился ангел Джабраил вместе с другими ангелами и также совершил погребальную молитву.

Затем явился накшбандийский шейх Махмуд ал-Алма-ли с остальными умершими шейхами, и они совершили погребальную молитву над телом Сайфуллы-кади.

Сочинение Сайфуллы-кади Башларова «Канз ал-ма’ариф»

Интересные сведения, связанные с обстоятельством смерти Сайфуллы-кади, приводит его внук С. Г. Башларов. Когда в 1919 г. деникинские войска захватили Темир-Хан-Шуру, Сайфулла-кади лежал тяжело больной в своем доме. Поначалу деникинцы не беспокоили Сайфуллу-кади как духовного лидера мусульман. Однако в ночь перед смертью Сайфуллы-кади к ним в дом пришел один из офицеров деникинской армии и предупредил его жену, что кто-то донес им о тесном сотрудничестве Сайфуллы-кади с большевиками и утром должны прийти и арестовать его. Его жена Паханай позвала мюридов Сайфуллы-кади, которые решили вывезти его в Ницовкру Для этой цели они сколотили большой ящик, поместили в него Сайфуллу-кади, сверху накрыли соломой, запрягли двух самых тощих быков, чтобы их при выезде из Темир-Хан Шуры не отобрали деникинцы. При выезде из города их остановил деникинский караул, однако, видя, что ничего ценного их груз не представляет, отпустили их. В числе мюридов, вывозивших Сайфуллу-кади, был житель селения Верхнее Казанище Камарутдин и еще два мюрида Сайфуллы-кади. Доехав до селения Нижний Дженгутай, они открыли ящик, но обнаружили, что шейх уже умер. Тогда Камарутдин передал им завещание Сайфуллы-кади похоронить его на кладбище селения Верхнее Казанище и настоял на том, чтобы его похоронили именно там. После его смерти Паханай вывезла часть имущества и некоторое количество книг Сайфуллы-кади и вернулась в свое село Какашура, откуда она была родом. Остальная часть его имущества была разграблена деникинцами, а оставшиеся книги сожжены. Таким образом, Сайфулла-кади был похоронен на кладбище селения Верхнее Казанище (ныне Буйнакский район), где он провел последние годы своей жизни. Возле его могилы построили зиярат, который до сих пор посещают многочисленные мюриды шазилийского тариката. Кроме его могилы, на этом кладбище есть зияраты других шейхов дагестанской ветви шазилийа и накшбандийа – Мухаммада ‘Арифа ал-Кахи (Кахибского), сына Хасана ал-Кахи и Мухаммада ал-‘Асави (Ассабского).

Сайфулла-кади оставил значительное наследие в области медицины и суфизма. В Рукописном фонде Института истории, археологии и этнографии Дагестанского научного центра РАН хранится рукопись «Да’ират ал-ма‘ариф ат-тиббиййа». Данное сочинение представляет собой практическое руководство по медицине. Оно посвящено различным болезням человека и животных и лекарственным средствам для их лечения, приготовлению препаратов. В книге даются переводы рецептов с немецкого и русского языков на арабский язык. Названия препаратов даются также на немецком языке. В рукописи имеются также арабографические записи, выполненные на некоторых дагестанских языках.

Из наиболее известных его сочинений по суфизму – «Канз ал-ма‘ариф ва асрар ал-лата’иф» («Сокровищница знаний»), «Мавакид ас-садат» («Позиции святых»), «Мактубат Халид Сайфуллах ила фукара’ ахл Аллах» («Письма Халида Сайфуллы к бедным [рабам] Аллаха»). Что касается его сочинения «Канз ал-ма‘ариф», то это одно из наиболее крупных сочинений по суфизму, принадлежащих перу дагестанских авторов XIX–XX вв. В предисловии одного из списков этого сочинения сказано: «… Когда Сайфулла-кади ан-Ницубкри написал это сочинение, он из-за своей физической немощности не мог отредактировать его… И когда его постигла болезнь, он написал письмо Хасану ал-Кахи: «Если я умру и не успею отредактировать эту книгу, то сожги её». Перед смертью он также сказал Хасану ал-Кахи: «Завещаю тебе сжечь эту книгу». Вскоре после этого он умер, а эта книга продолжала оставаться в черновом варианте, без исправлений и редакции. В тексте были пропуски, на которые указывал сам автор. Хасан ал-Кахи захотел отредактировать эту книгу… так как ему было жалко её сжечь. Он понял, что тем, кто следует указаниям этой книги, будет большая польза, чем от её уничтожения. И он проводил все дни и ночи над редакцией этой книги и назвал её «Канз ал-ма‘ариф», как слышал от самого автора. Однако и сам Хасан ал-Кахи не успел завершить редактирование этой книги. Тогда Шамсуддин ал-Кахи по глоссам, оставленным предыдущими шейхами, завершил эту книгу». Это сочинение объемом 378 листов состоит из семидесяти трех глав, где подробно рассматриваются вопросы ритуальной практики накшбандийского тариката: глава о покаянии и его условиях; о достоинствах накшбандийского тариката; о разъяснении ступеней единобожия; комментарии слов, широко используемых в суфийской терминологии; об этике мюрида по отношению к шейху; о признаках истинных шейхов и «лжешейхов», о ступенях, «стоянках» накшбандийского тариката и т. д.

Что касается его другого сочинения «Мактубат…», то эта книга в 1998 г. была издана в Дамаске в издательстве «Дар ан-ну‘ман ли-л-улум» под редакцией ‘Абд ал-Джалила ‘Ата ал-Бакри. Как пишет в своем предисловии редактор: «Это – первое издание этой драгоценной книги, которая включает в себя письма шейха Мир Халида Сайфуллы ан-Ницубкри… К нам попала эта рукопись, переписанная 25 раби‘ II 1377 г. (20 ноября 1957 г.) одним из кахибских мюридов, возможно Мухаммад Умаром ан-Нахри, который и собрал эти письма». Это сочинение состоит из восьмидесяти семи писем Сайфуллы-кади своим мюридам, в которых подробно освещены многие аспекты ритуальной практики накшбандийского и шазилийского тарикатов, а также ответы Сайфуллы-кади на вопросы своих мюридов.

Сайфулла-кади остается одним из наиболее почитаемых шейхов среди мюридов наиболее многочисленной линии тариката в Дагестане. В 1990-е годы его именем были названы Исламский университет в городе Буйнакске и Исламский институт в селении Комсомольское Кизилюртовского района Дагестана. В ритуальной практике дагестанской ветви шазилийа при совершении рабита для духовной связи мюрида с наставником посредством воссоздания в сердце его образа берется образ Сайфуллы-кади.

Сайфулла-кади сыграл исключительно важную роль в духовной жизни дагестанского мусульманского общества. К сожалению, имя этого выдающегося духовного деятеля и миротворца мало известно широкой массе общественности. Творческое наследие Сайфулла-кади не изучено, а многие его труды не стали достоянием широкого круга общественности. Однако в памяти народа он остается как святой человек, замечательный ученый, поборник братства всей мусульманской уммы и социальной справедливости.

Сайфулла-кади Башларов – мусульманский ученый и суфийский наставник, шейх накшбандийского, щазилийского и кадирийского тарикатов. Полное имя его, часто упоминаемое в письменных источниках – аш-шейх ал-муд-жахид Мир Халид Сайфуллах бин Хусайн бин ал-хаджи Муса бин Башлар ан-Ницубкри ал-Гази-Гумуки.

Сайфулла-кади Башларов - сын оружейника Хусейна, сына Хаджи Мусы, сына Муджахида из лакского селения Ницовкра, расположенного недалеко от Кумуха (Гази-Гумук), столицы Казикумухского ханства (ныне Лакский район Республики Дагестан). Он являлся потомком Хусейна - внука Пророка Мухаммада ﷺ

Родился он приблизительно в 1850 году (1267 год по хиджре) и покинул бренный мир в 1919 году (1338) в Темир-Хан-Шуре (ныне Буйнакск), похоронен в селении Верхнее Казанище. Да возвысит Аллах его степень и осветит Своим светом (нуром) его могилу. Амин.

Он был крупным ученым, истинным шейхом Накшбандийского, Шазалийского и Кадирийского тарикатов (суфийских путей), достигшим степени духовного совершенства, познавшим Всевышнего Аллаха, истинным кутбу (старшим среди наставников своего времени), обладателем явных и сокровенных знаний. Сайфулла-кади был обладателем божественных знаний ("ильм раббани) и обновителем (муджаддидом) религии.

Он был выходцем из местной мусульманской интеллигенции. Со стороны отца в его роде были врачи, чиновники, ремесленники. Отец Сайфуллы-кади Хусейн Башларов и пять братьев отца - Гази, Абдуллах, Исалав, Алихаджи и Убайд, успешно завершили учебу в известном в Нагорном Дагестане медресе в селении Согратль, и стали хорошими алимами. Его дядя Абдуллах стал искусным врачом, и ушел с семьей к имаму Шамилю, работал у него и оставался рядом с ним до конца жизни. Другой дядя - Гази Башларов после окончания войны занял должность сельского старшины (юзбаши) Ницовкры в российской администрации Дагестанской области.

А остальные дяди: Исалав, Алихаджи и Убайд - были ювелирами и оружейниками. Его мать Бахтун была праведной женщиной и кроме своего родного кази-кумухского языка знала аварский и понимала арабский языки. Она также происходила из одного из видных тухумов селения Ницовкра.

Сайфулла с детства был религиозным, способным мальчиком, и поэтому его еще в детстве прозвали Кади (судья), а в последующем он стал известен как Сайфулла-кади. Согласно имеющимся сведениям, начальное мусульманское образование Сайфулла-кади получил дома. Окончил ницовкринский примечетский мактаб (среднее духовное учебное заведение). Знал два языка - лакский и аварский.

В 1861 году (по другим данным в 1859 году) он поехал вместе с отцом в Астрахань. Там поступил на учебу в татарское исламское медресе и через три года завершил учебу. После этого он окончил русскую 5-летнюю школу. Через друга отца он познакомился с народной медициной и освоил некоторые методы лечения травами. Обретению этих знаний ему помогло воспитание, которое он получил дома и в медресе.

В 1867 году Сайфулла-Кади вернулся в Дагестан и продолжил учебу в Арчибском медресе, где его учителем стал шейх Мамма-Дибир Арчибский (Мамма-Дибир ар-Рочи ад-Дагестани - шейх накшбандийского тариката). В это время завязалась дружба между Сайфуллой-кади и Шуайбом-афанди из селения Багини. В годы учебы в указанном селении он выучил местный диалект (арчибский) аварского языка, а также азербайджанский язык.

В 1869 году Сайфулла-кади отправился к известному в Дагестане ученому-богослову Хасану из селения Кудали (Хасан Кудалинский Младший). Там он усовершенствовал свои религиозные знания при Кудалинском медресе. В это время он познакомился с Хасаном Кахибским, и они стали друзьями. В Кудали он изучал не только языки, но и философию, математику и этику. В то время Сайфулла-кади знал около 10 языков, в том числе - арабский, аварский, лакский, персидский, турецкий, русский, кумыкский, татарский, казахский, башкирский. Знание языков помогло ему в изучении отраслей наук, основанных на традициях и постигаемых умозрительным путем. С детства он проявлял интерес и способности к медицине. Помощницей в этом была его мать, которая владела приемами лечения с помощью трав. Позднее, будучи уже преподавателем в медресе Кудали, он одновременно изучал медицину и географию. Это был очень целеустремленный человек.

В 1871 году Сайфулла-кади поехал в Согратль.

В 1875 году, после завершения учебы, по приглашению шейха Ильяса Хаджи Цудахарского в течение 4х месяцев он работал лекарем и костоправом в селении Цудахар. К этому времени он научился сносно говорить на даргинском языке. Но через четыре месяца он вернулся на свою родину и ему порекомендовали работать писарем в частях русской армии, дислоцированных в то время в Кази-Кумухе. В эти годы он также встретился с Али-Хаджи Акушинским.

Как известно, в 1877 году в Дагестане происходило восстание. Сайфулла-кади не был сторонником восставших и был недоволен этой акцией, хотя стал и невольным его участником. По ложному подозрению в организации этого восстания его отправили в ссылку в Саратовскую Губернию. Некоторые его друзья из Астрахани добились для Сайфуллы-кади права вольного хождения и разрешения работать. Там он познакомился с немецкими врачами и стал работать в Саратовском медицинском центре немецких врачей, одновременно окончил медицинское учебное заведение, где готовили младший медперсонал.

В 1886 году медицинский центр немецких врачей вручил ему удостоверение, подтверждающее его профессиональную врачебную подготовленность и предоставлявшее ему право работать в качестве врача. Сайфулла-кади несколько раз побывал в Германии, создавал медицинские труды на немецком и арабском языках. В это время он одновременно работал над совершенствованием суфийских знаний.

После возвращения из ссылки в 1891 году он стал работать во Владикавказе, а позднее переехал в город Ростов на Дону, где работал врачом железнодорожной больницы. В это же время Сайфулла-кади совершенствует свои знания по русскому языку и овладевает украинским языком и знакомится с крупным татарским просветителем, главой г. Бахчисарая, Исмаилом Гаспаралье (Гаспаринским), который в течение пяти лет работал редактором газеты «Тарджимен». На это время приходятся их совместные попытки строительства медресе в Абхазии с целью расширить исламское образование в народе. Здесь же происходит знакомство с религиозными деятелями Северного Кавказа. Близость осетинского и персидского языков и общение с пациентами дало возможность овладеть осетинским языком, а также он свободно общался на карачаевском и балкарском языках. Снимая квартиру в доме ингушей, научился неплохо говорить и на ингушском языке, и свои мысли мог излагать на чеченском языке.

В 1894 году Сайфулла-кади вернулся в город Астрахань и начал работать невропатологом, занимался самообразованием по восточной философии, суфизму и мусульманской юриспруденции, продолжал писать труды по исламской религии и медицине. Помогал Астраханскому духовенству и мусульманским учебным заведениям. По неуточненным данным, он работал там в течение 4х лет.

В 1903 году отдел по медицине Николаевского правительства дал ему диплом по медицине, который разрешал ему работать в любой точке России.

После этого в 1904 году его избрали делегатом в Государственную думу России от Кавказских мусульман, где он занимал ответственную должность. В этот же год он поехал в исламский университет Каира Аль-Джами" аль Азхар (По некоторым данным, он учился в самом престижном в то время исламском университете аль-Азхар и закончил его экстернатом с отличием). По настоянию крупного татаро-башкирского просветителя и педагога Зияуль Камали приехал в город Уфа, чтобы помочь ему в организации работы и как преподаватель первого Исламского университета в России, который он был намерен открыть в 1906 году.

В 1905 году Сайфулла-кади и Зияуль Камал познакомились во время организации «Союза мусульман России», и в этом же году он стал преподавать в медресе Усмания, а с 1906 года - в Исламском университете Уфы восточную философию, Шариат и тарикат. Также работал над дальнейшим совершенствованием знаний по башкирскому, татарскому, казахскому и киргизскому языкам.

К учению и религиозной практике суфизма Сайфулла-кади приобщился в изгнании, где прошла большая часть его сознательной жизни.

В 1908 году он вернулся в Дагестан в с. Костек и занимался совершенствованием суфийских учений у суфийского шейха, достигшего степени совершенства, Хасбулата ал-Кустаки (Костекский). Он был его первым наставником.

Накшбандийский шейх Хасбулат ал-Кустаки – один из преемников знаменитого накшбандийского шейха Махмуда-афанди (1810–1877) родом из селения Алмалы, расположенного в Северном Азербайджане, по имени которого называется отдельная ветвь накшбандийа-муджадидийа, на Северном Кавказе – махмудийа. Выдающийся мусульманский ученый 19 века Урала и Поволжья, один из самых видных шейхов тариката Накшбанlия, получивший всенародное признание среди населения Казанской губернии и всего Волго-Уральского региона. Он владел в совершенстве как явными, так и сокровенными знаниями. Суфизму он обучался у шейха Махмуда-афанди.

Махмуд-афанди - великий Накшбандийский шейх из селения Алмало, устаз Мухаммада Закира Чистави, который являлся первым шейхом-наставником Сайфуллы-кади. Последние годы жизни он провел в Астрахани. Там он умер и похоронен на кладбище, расположенном за городом. Это стало излюбленным местом посещения (зиярата) ис- тинных мусульман всей России, особенно Дагестана

Вот как описывает эту встречу Сайфулла-кади: «С известным ученым Хасбулатом ал-Кустаки нас связывала тесная привязанность.

Тогда я остался у него и обучался у него по книге "Сильк аль "айн", после этого я проявил желание вступить под его воспитание. Он был одним из преемников нашего шейха Махмуда-афанди. Он сказал: "Мне рассказал равхани моего шейха, что ты станешь учеником познавшего Аллаха шейха Мухаммада Закира. Его степень очень высока. И ты встретишься с ним весной". Тогда я впал в умиление и был растроган от их слов. Он и второй раз сказал мне: "Я хотел, чтобы ты стал моим духовным сыном, но дела свершает лишь Аллах". Тогда я страстно пожелал увидеть Мухаммада Закира. После этого я заболел и остался у Хасбулата-афанди на четыре месяца. Поправившись, я вышел от него весной, направляясь к шейху, познавшему Аллаха, Мухаммаду Закиру Чистави.

Я прибыл к нему по милости и заботе Всевышнего Аллаха и нашел его бескрайним океаном благодати, и счастье распространялось от него, а его благородный лоб источал божественный свет (нур). Он достиг познания Аллаха, и не имел никаких недостатков по отношению к религии Аллаха. Я никогда не видел его ведущим мирские разговоры. Он все время проводил в муракаба (особая степень поминания Аллаха в суфизме), и он очень обрадовался моему приходу. У него было больше 1500 мюридов, и меня он посадил на почетное место. Если мы оказывались вместе на собрании, он звал меня к себе и усаживал рядом. Он обладал таким достоинством и авторитетом, от которых изумлялись умы. Я остался у него на определенное время, и он мне повелел находиться в течение 40 дней в уединении, выполняя вирд "султану зикр" (особый вид поминания Аллаха). И потом он научил (талькин) меня к словам "Ла ила ха иллаллах"».

После этого до Сайфуллы-кади дошло письмо, в котором сообщалось, что его мать беспокоится за него. С дозволения своего шейха он решил отправиться к матери, но перед этим он подошел к своему наставнику и, обратившись к нему, сказал: «Я еще вернусь к тебе». Шейх улыбнулся и сказал: «Тогда ты не увидишь меня». После расставания с наставником Сайфуллу-кади охватило сильное чувство огорчения и печали. Вскоре шейх Мухаммад Закир покинул бренный мир.

После его смерти в поисках истинного наставника шейха Сайфулла-кади поехал в Стамбул, затем в Алеппо и Дамаск. Но он не встретил там наставника, которым бы он был доволен. Затем поехал к кутбу своего времени, великому суфийскому шейху Зайнулле Шарифи из Троицка и вступил под его воспитание в Накшбандийском тарикате. Вот как он говорит об этом:

«После смерти своего шейха я остался подобно выброшенному зерну, не зная, что делать. Я ходил к каждому, о ком слышал, что он шейх, но, после того как я увидел Мухаммада Закира, мое сердце не тянулось ни к одному из них. Потом ко мне пришло указание от равхани моего шейха, чтобы я пошел к шейху Зайнулле аль-Мамури аш-Шарифи, который находился в Восточной Сибири… Я встретился с шейхом Зайнуллой аш Шарифи сыном Хабибуллаха, преемником Ахмада Зияуддина аль-Камашханави. Я нашел его главным шейхом в свое время и знаменитостью своего века неподвластным описанию. У его дома была давка из-за большого количества людей, желающих посетить его, о подобном я не слышал никогда. Он приблизил меня к себе и нашел для меня особое место среди своих преемников (хулафа). После завершения всех уровней муракабы, он велел мне уединиться в поклонении в течение 40 дней. Потом наш Шейх Зайнуллах, да поможет Аллах мусульманам, удлинив ему жизнь, собрал всех своих преемников, больших алимов и шейхов и организовал им большое угощение. Возможно, там было больше 500 человек. И перед ними он дал мне документ (иджаза), разрешающий наставничество в Накшбандийском тарикате, скрепив его своей печатью. Затем он обратился к собравшимся с проповедью, от которой нас охватила дрожь, и все присутствующие стали плакать, впали в экстаз (важд). И он сказал: «Этот человек, Мир Сайфулла, - мой преемник (халифа) и несущий мое доверие (т. е. получающий мое духовное наследство). Он мой духовный сын, его рука - моя рука, его принятие - мое принятие, Аллах его покровитель на этом и на том свете. Я надеюсь на вас, что вы будете уважать меня, проявляя уважение к нему, и будете почитать меня, почитая его». Потом он совершил для меня и всех мусульман мольбу и все говорили «Амин». Затем он повелел делать мне дуа шейху Мухаммаду Мураду, а также и нескольким праведным людям. После этого все они поднялись и стали целовать мою руку, а мое тело как будто плавилось от сильного стеснения перед ним и другими. Потом он надел на меня халат (хирка) и усадил меня рядом с собой, приказал мне заняться наставничеством. Я не один раз просил его не поручать мне эту работу. Тогда он сказал: «Это мой приказ ради Аллаха, и от Аллаха. Ты делай то, для чего создан».

Зайнулла Шарифи был образцом своего времени и самым ученым человеком своей эпохи. Он превосходил в своем достоинстве каких бы то ни было границ описаний [его положительных качеств]». В течение определенного времени Сайфулла-кади находился под наставничеством этого шейха, который в августе 1907 г. возвел его в ранг муршида. При этом он передал Сайфулле-кади халат, приписывавшийся четвертому праведному халифу и шейху тариката ‘Али бин Абу Талибу.

Зайнулла Шарифи довел Сайфуллу-кади до совершенства и дал ему разрешение на обучение Накшбандийскому тарикату, науке хадисоведения и всем остальным явным и сокровенным наукам, на чтение специальных молитв (хизб), а также поручил ему сильсила (цепочку наставников, идущая от Пророка Мухаммада ﷺ), которую собрал известный шейх Мухаммад Али Захир аль-Витри и другие. Затем он вступил в Шазилийский тарикат под опеку шейха Мухаммада Салиха, который дал ему право на обучение Шазалийскому тарикату (доведя его в нем до совершенства). Он также имел разрешение на обучение Кадирийскому тарикату. (На это ему было дано разрешение Мухаммадом Мурадом Манзалави, который переселился в Мекку, являлся автором сборника писем «Мактубат» и его перевода на арабский язык, а также переводчиком на арабский язык книги «Ар Рашахат» и других).

В 1909 году Сайфулла-кади вернулся в Астрахань. С этого года Сайфулла-кади полностью посвятил себя религиозной деятельности. Много странствуя по Поволжью и Северному Кавказу, Сайфулла-кади сблизился в г. Астрахани еще с одним накшбандийским шейхом, не принадлежавшим к ветви халидийа. Это был Мухаммад Салих бин ‘Абд ал-Халик ал-Иджави ал Караман-хани (из селения Кармановка) ал-Ханафи ан-Накшбанди. Последний являлся также преемником шазилийского шейха из Медины саййида Мухаммада Али Захири ал-Витри ал-Хусайни ал-Мадани. В марте 1915 г. он передал Сайфулле-кади иджазу шазилийского тариката. Сайфулла-кади был также шейхом кадирийского тариката.

В 1909 году спустя четыре месяца почти одновременно получил приглашение работать в качестве Муфтия из Средней Азии и Дагестана. По словам самого Сайфуллы Кади, он предпочел родину и в сентябре 1909 года приехал в Дагестан, в Темир-Хан-Шуру.

В Дагестане у Сайфуллы-кади появилось немало учеников. Его главным преемником стал вышеупомянутый Хасан Хилми ал-Кахи (ум. 1937 г.) из селения Кахиб (ныне Шамильский район), который ранее был возведен в ранг муршида Абд-ар-Рахманом-афанди из сел. Ассаб (ум. в 1905 г.) и Шуайбом-афанди из селения Багинуб (ум. в 1909-12 г.). Хасану Хилми Сайфулла-кади передал иджазу сразу трех тарикатов – накшбандийского, шазилийского и кадирийского. В дальнейшем силсила, объединяющая представителей этих трех братств, шла в Дагестане через аварских шейхов – преемника Хасана Кахибского Мухаммада из селения Ас-саб (ум. 1942 г.), Хумайда-афанди из селения Андых (ум. 1952 г.), Мухаммада Хусайна из селения Уриб (ум. 1967 г.), сына Хасана Кахибского Мухаммада Арифа (ум. 1977 г.), Мухаммада Са‘аду-хаджи из селения Нижний Батлух (ум. 1995 г.), Абд ал-Хамида-афанди из селения Верхнее Инхо (ум. 1977 г.), Хамзата-афанди из селения Тлох (ум. 1977 г.), Мухаммада-афанди из селения Хучада (ум. 1987 г.), Бадр ад-дина-афанди из селения Ботлих. Учеником предпоследнего был Саид-афанди Чиркейский. Он, в свою очередь, передал иджазу только шазилийского тариката своим мюридам Арсланали-афанди (род. в 1954 г.) из селения Параул Карабудахкентского района, Абд ал-Вахиду-афанди из селения Какамахи Левашинского района и Мулла Мухаммаду из Закатальского района Азербайджана.

С 1909 года по 1918 год он работал Муфтием Дагестана и Северного Кавказа. Внук Сайфуллы-кади рассказал: «В 1913 году был принят указ царя о переводе письменности с арабского на русский язык. На этой почве в Дагестане вспыхнуло восстание. Сайфулла-кади и Хасан Кахибский, боясь массового кровопролития, выступили против восстания. Они указывали на преступность такого кровопролития, говорили, что сначала необходимо доказать в инстанциях, почему неправомерно принятие такого указа, и что без этого начинать восстание является преступлением. Они говорили, что добьются отмены этого указа мирным путем. Но, несмотря на их старания, в мае 1913 года к Темир-Хан-Шуре подошли, (по разным источникам, от 4 до 6 тысяч) вооруженных людей.

Некоторые говорят, что к восстанию народ толкал Нажмуддин Гоцинский. Однако Сайфулла-кади и Хасан Кахибский смогли убедить восставших, и на утро следующего дня никого из восставших не было в Темир-Хан-Шуре. Таким образом, Дагестан был спасен от страшного кровопролития, а Россия - от мирового позора. Но все-таки Сайфуллу-кади арестовали, а губернатор, который мечтал потопить в крови цвет дагестанского генофонда, говорил в адрес Сайфуллы-кади и Хасана Кахибского: «Надо было арестовать не только дагестанского оракула, но и Кахибскую лису».

Сайфулла-кади после пяти дней домашнего ареста был сослан в ссылку теперь уже в Казанскую губернию. К тому же он был единственным человеком, арестованным и отправленным в ссылку. Началась первая мировая война. По просьбе духовенства Дагестана и обещании авторитетных татар Сайфулла-кади без разрешения губернатора уехал из Казани. Однако, когда губернатор узнал об этом, то отправил телеграмму в Темир-Хан-Шуру, в которой говорилось о том, что Сайфулла-кади совершил побег из тюрьмы, и по приезду нужно арестовать его и отправить обратно в Казань. Это телеграмма губернатора еще сохранилась. Сайфулле-кади по приезду в Темир-Хан-Шуру не дали даже зайти домой, до порога которого оставалось менее ста метров. Его отправили обратно. Религиозным авторитетам Татарии пришлось много трудиться, чтобы получить для Сайфуллы-кади приписной статус. И они добились права на вольное хождение для Сайфуллы-кади и разрешения работать.

С 1914 до 1916 года Сайфулла-кади работал преподавателем медресе «Гаффария» в Казани и первого Татарского Исламского университета «Мухаммадия», где ректором работал его духовный брат и кунак Галимджан Галимов, известный в мусульманском мире под псевдонимом - Баруди. Этот период жизни Сайфуллы-кади был богат на трогательные и интересные эпизоды.

В 1916 году указ царя о переводе письменности с арабского на русский язык был отменен, и Сайфулла-кади приехал в Темир-Хан-Шуру для продолжения работы Муфтием Дагестана и Северного Кавказа. В это время он объявил Хасана Кахибского шейхом, возвел его в ранг муршида трех тарикатских направлений: Накшбандийского, Шазалийского и Кадирийского».

В 1917 году Сайфулла-кади был руководителем комитета по делам религии в военно-революционном правительстве Дагестана, затем избран председателем Шариатского суда Дагестана, а также выдвинут делегатом государственной думы, где главной его целью было предотвращение кровопролития и гражданской войны. В этом направлении он смог сделать многое. Выступал перед народом и доказывал опасность военных действий против революционеров, вместе с Хасаном Кахибским входил в делегацию, которая решила предложить Гоцинскому мир и сложение оружия. С этой целью он побывал в Костеке, Чиркее, Хунзахе, Согратле, Кази-Кумухе, Анды, Акушах и в других местах. Было известно и о его отношениях с Али-хаджи Акушинским. В своих письмах он объяснял ему несовместимость с Шариатом поддержки Гоцинского, который толкает народ на гражданскую войну. Ш. Ш. Шихалиев в своей статье о Сайфулле-кади под названием «Устаз трех тарикатов: Сайфулла-кади» пишет:

«Неплохие отношения у него (у Сайфуллы-кади) сложились с большевиками и их дагестанскими сторонниками из числа либеральной мусульманской интеллигенции, такими как Махач Дахадаев, Джалалуддин Коркмасов, Уллубий Буйнакский, Сайд Габиев, Алибек Тахо-Годи. После установления Советской власти в Дагестане в 1918 г. его назначили заведующим Отделом духовно-шариатских дел Дагестанского военно-революционного комитета. В то время он пользовался огромным авторитетом в Дагестане. Видные политические и религиозные деятели Дагестана при решении сложных политических и религиозных вопросов обращались к Сайфулле-кади. Имея хорошие отношения с лидерами большевиков, он не поддержал Наджмуддина Гоцинского, стремившегося к борьбе против социалистов. Сайфулла-кади был в числе тех, кто возражал против объявления Наджмуддина Гоцинского имамом, объясняя, что это несовместимо и со сложившейся политической обстановкой, и с установлениями Ислама.

В этом отношении необходимо привести случай, произошедший во время андийских событий - на горском съезде в Анди в августе 1917 г. Эти сведения были любезно предоставлены С. Г. Башларовым со слов очевидца беседы между Сайфуллой-кади и Наджмуддином Гоцинским в Анди Камиля Шейхилова (ум. в 1961), уроженца сел. Читаб Чародинского района, сына полковника царской армии Шейхилава Камилова.

На следующий день после избрания Гоцинского имамом, когда все приглашенные прибыли в селение Анди, с имамом встретился Сайфулла-кади, между которыми произошла следующая беседа:

Наджмуддин Гоцинский спросил:

Зачем ты пришел в качестве посланника большевиков?

Я пришел не как посланник большевиков, а как твой кунак, - ответил Сайфулла-кади.

И что ты хочешь мне предложить?

Я не распределяю руководящие должности, не назначаю и не снимаю с них. Но если ты встанешь на сторону большевиков, то ты станешь вместо меня руководителем Отдела духовных дел. А я сам уеду в Ницовкру и займусь духовным воспитанием молодежи.

Что касается меня, то мне не нужно ни власти, ни должности, ни богатства. Все, что я делаю, - я совершаю по воле народа. Если народ против, я не стану воевать с большевиками.

Сил у большевиков, которым ты противостоишь, становится все больше и больше по всей России. Не то что в Дагестане, но и по всей России нет силы, которая может остановить их. Тем более ты со своими кинжалами их не остановишь. Пойми, пока мы, духовенство, существуем, большевики вынуждены будут считаться с нами. Приняв их сторону, мы тем самым сможем оставаться мусульманами и наставлять людей на путь истины, но если ты пойдешь против них, то они уничтожат весь цвет дагестанского народа. Останутся только женщины и дети, которым они будут диктовать свои условия. Твой путь ведет к погибели. Сам ты, в конце концов, либо эмигрируешь в Турцию, либо будешь уничтожен большевиками. Немного подумав, Наджмуддин Гоцинский покачал головой, огляделся вокруг и сказал, что все уже зашло слишком далеко, люди не поймут его поступка, и он не может настоящее повернуть вспять. Расставаясь, Наджмуддин Гоцинский спросил шейха, что же произойдет с самими большевиками впоследствии? Сайфулла-кади попросил принести ему два речных камня, после этого в свите Гоцинского раздался смех: «Не побить ли хотят имама?!»

«Вот что будет с ними», - ответил шейх, взяв в обе руки по камню, потер их друг о друга, объяснив этим, что большевики вскоре начнут уничтожать сами себя».

Как известно, впоследствии белоказаками и деникинцами так и случилось. В мае 1919 года в Дагестане было разгромлено Военно-революционное правительство. И когда они узнали, что Сайфулла-кади является членом Военно-революционного правительства, было принято решение утром арестовать его и расстрелять. Царский офицер, служивший в Темир-Хан-Шуре, рискуя жизнью, ночью же сообщил ему об этом. При активном участии его учеников во главе с Камардином, находящегося при смерти Сайфуллу-кади вывезли на бычьей подводе из Темир-Хан-Шуры. Но по дороге около Нижнего Дженгутая Сайфулла-кади скончался. Он был похоронен в Верхнем Казанище, на земле, которую специально купил для кладбища. Там позднее были похоронены самые почетные религиозные деятели, шейхи, ученые-богословы и праведные люди.

Зиярат Сайфуллы-кади Башларова (кьуддиса сирругьу)

Истинный шейх Сайфулла бин Хусейн из Ницовкра, да смилуется над ним Всевышний Аллах и да воздаст ему лучшим воздаянием, собрал самые полезные знания и оставил нам об этих знаниях самые драгоценные сочинения, они увековечили его имя, от них он, по воле Аллаха, будет постоянно получать пользу. Он оставил после себя учеников, достигших совершенства в тарикате. И благодаря им тарикат распространился и сохранился до наших дней. Да смилуется над ним Аллах и да одарит нас его благодатью! Вся хвала Аллаху Господу миров.

Скончался он в ночь на понедельник до утренней молитвы 1 сафара 1338 г.х. / 25 октября 1919 г. Как пишет Хасан ал-Кахи, в ночь смерти Сайфуллы-кади один из его мюридов видел сон, будто Сайфулла-кади скончался и на его погребальную молитву явился сам Пророк Мухаммад ﷺ вместе со своими сподвижниками. После этого явился ангел Джабраил (алейгьи ссалам) вместе с другими ангелами и также совершил погребальную молитву. Затем явился накшбандийский шейх Махмуд ал-Алмали с остальными шейхами, и они совершили погребальную молитву над телом Сайфуллы-кади.

Интересные сведения, связанные с обстоятельством смерти Сайфуллы-кади, приводит его внук С. Г. Башларов. Когда в 1919 г . деникинские войска захватили Темир-Хан-Шуру, Сайфулла-кади лежал тяжело больной в своем доме. Поначалу деникинцы не беспокоили Сайфуллу-кади как духовного лидера мусульман. Однако в ночь перед смертью Сайфуллы-кади к ним в дом пришел один из офицеров деникинской армии и предупредил его жену, что кто-то донес им о тесном сотрудничестве Сайфуллы-кади с большевиками и утром должны прийти и арестовать его. Его жена Паханай позвала мюридов Сайфуллы-кади, которые решили вывезти его в Ницовкру. Для этой цели они сколотили большой ящик, поместили в него Сайфуллу-кади, сверху накрыли соломой, запрягли двух самых тощих быков, чтобы их при выезде из Темир-Хан-Шуры не отобрали деникинцы. При выезде из города их остановил деникинский караул, однако, видя, что ничего ценного их груз не представляет, отпустили их. В числе мюридов, вывозивших Сайфуллу-кади, был житель селения Верхнее Казанище Камарутдин и еще два мюрида Сайфуллы-кади. Доехав до селения Нижний Дженгутай, они открыли ящик, но обнаружили, что шейх уже умер. Тогда Камарутдин передал им завещание Сайфуллы-кади похоронить его на кладбище селения Верхнее Казанище и настоял на том, чтобы его похоронили именно там. После его смерти Паханай вывезла часть имущества и некоторое количество книг Сайфуллы-кади и вернулась в свое село Какашура, откуда она была родом. Остальная часть его имущества была разграблена деникинцами, а оставшиеся книги сожжены. Таким образом, Сайфулла-кади был похоронен на кладбище селения Верхнее Казанище (ныне Буйнакский район), где он провел последние годы своей жизни. Возле его могилы построили зиярат, который до сих пор посещают многочисленные мюриды шазилийского тариката. Кроме его могилы, на этом кладбище есть зияраты других шейхов дагестанской ветви шазилийа и накшбандийа – Мухаммада ‘Арифа ал-Кахи (Кахибского), сына Хасана ал-Кахи и Мухаммада ал-‘Асави (Ассабского).

Сайфулла-кади оставил значительное наследие в области медицины и суфизма. В Рукописном фонде Института истории, археологии и этнографии Дагестанского научного центра РАН хранится рукопись «Да’ират ал-ма‘ариф ат-тиббиййа». Данное сочинение представляет собой практическое руководство по медицине. Оно посвящено различным болезням человека и животных и лекарственным средствам для их лечения, приготовлению препаратов. В книге даются переводы рецептов с немецкого и русского языков на арабский язык. Названия препаратов даются также на немецком языке. В рукописи имеются также арабо-графические записи, выполненные на некоторых дагестанских языках.

Из наиболее известных его сочинений по суфизму – «Канз ал-ма‘ариф ва асрар ал-лата’иф» («Сокровищница знаний»), «Мавакид ас-садат» («Позиции святых»), «Мактубат Халид Сайфуллах ила фукара’ ахл Аллах» («Письма Халида Сайфуллы к бедным [рабам] Аллаха»). Что касается его сочинения «Канз ал-ма‘ариф», то это одно из наиболее крупных сочинений по суфизму, принадлежащих перу дагестанских авторов XIX–XX вв. В предисловии одного из списков этого сочинения сказано: «… Когда Сайфулла-кади ан-Ницубкри написал это сочинение, он из-за своей физической немощности не мог отредактировать его… И когда его постигла болезнь, он написал письмо Хасану ал-Кахи: «Если я умру и не успею отредактировать эту книгу, то сожги её». Перед смертью он также сказал Хасану ал-Кахи: «Завещаю тебе сжечь эту книгу». Вскоре после этого он умер, а эта книга продолжала оставаться в черновом варианте, без исправлений и редакции. В тексте были пропуски, на которые указывал сам автор. Хасан ал-Кахи захотел отредактировать эту книгу… так как ему было жалко её сжечь. Он понял, что тем, кто следует указаниям этой книги, будет большая польза, чем от её уничтожения. И он проводил все дни и ночи над редакцией этой книги и назвал её «Канз ал-ма‘ариф», как слышал от самого автора. Однако и сам Хасан ал-Кахи не успел завершить редактирование этой книги. Тогда Шамсуддин ал-Кахи по глоссам, оставленным предыдущими шейхами, завершил эту книгу». Это сочинение объемом 378 листов состоит из семидесяти трех глав, где подробно рассматриваются вопросы ритуальной практики накшбандийского тариката: глава о покаянии и его условиях; о достоинствах накшбандийского тариката; о разъяснении ступеней единобожия; комментарии слов, широко используемых в суфийской терминологии; об этике мюрида по отношению к шейху; о признаках истинных шейхов и «лжешейхов», о ступенях накшбандийского тариката и т. д.

Сочинение Сайфуллы-кади Башларова «Канз ал-ма’ариф»

Что касается его другого сочинения «Мактубат», то эта книга в 1998 г. была издана в Дамаске в издательстве «Дар ан-ну‘ман ли-л-улум» под редакцией ‘Абд ал-Джалила ‘Ата ал-Бакри. Как пишет в своем предисловии редактор: «Это – первое издание этой драгоценной книги, которая включает в себя письма шейха Мир Халида Сайфуллы ан-Ницубкри… К нам попала эта рукопись, переписанная 25 раби‘ II 1377 г. (20 ноября 1957 г.) одним из кахибских мюридов, возможно Мухаммад Умаром ан-Нахри, который и собрал эти письма». Это сочинение состоит из восьмидесяти семи писем Сайфуллы-кади своим мюридам, в которых подробно освещены многие аспекты ритуальной практики накшбандийского и щазилийского тарикатов, а также ответы Сайфуллы-кади на вопросы своих мюридов.

Сочинение Сайфуллы-кади Башларова «Мактубат». Дамаск, 1998 (на арабском языке)

Сайфулла-кади остается одним из наиболее почитаемых шейхов среди мюридов наиболее многочисленной линии тариката в Дагестане. В 1990-е годы его именем были названы Исламский университет в городе Буйнакске и Исламский институт в селении Комсомольское Кизилюртовского района Дагестана. В ритуальной практике дагестанской ветви щазилийа при совершении рабита для духовной связи мюрида с наставником посредством воссоздания в сердце его образа берется образ Сайфуллы-кади.

Сайфулла-кади сыграл исключительно важную роль в духовной жизни дагестанского мусульманского общества. К сожалению, имя этого выдающегося духовного деятеля и миротворца мало известно широкой массе общественности. Творческое наследие Сайфулла-кади не изучено, а многие его труды не стали достоянием широкого круга общественности. Однако в памяти народа он остается как святой человек, замечательный ученый, поборник братства всей мусульманской уммы и социальной справедливости.

Досточтимый шейх Саид-афанди о Сайфулле-кади

Великий шейх современности Саид-афанди в своей книге «Назмаби», написанной в стихотворной форме, говорит о Сайфулле-кади следующее:

«Я очень люблю говорить о шейхах, ибо это лекарство для сердец.

После того как получил глубокие знания по религии, Сайфулла-кади вознамерился вступить на суфийский путь, ибо для достижения истинной цели религии Шариат обязывает иметь наставника-муршида… Посмотрите, какими большими способностями одаривает Аллах того, кого захочет. Абдурахман-хаджи из Асаба был великим шейхом того времени, а Сайфулла-кади в тарикате превзошел его на 21 муракаба. Радуйтесь суфиям, дорогие братья, укрепляйте свое вероубеждение, ибо мы получили великие трофеи. Благодарите Аллаха за Сайфуллу-кади в Судный день.

Поздравляю тебя, о Сайфулла, кутб прекрасного нрава… Какой незавидной будет судьба тех, кто не признавал тебя и возражал твоим словам. Как они встретятся с Пророком ﷺ?! Жалко до плача мне тех невежественных алимов, покинувших этот мир, так и не узнав о твоем величии.

Да простит их Аллах и смилуется над ними. Они остались без ничего, ибо опирались только на свои понимания. Их погубило высокомерие...

Разумные люди не боятся спрашивать знающих, а также, соблюдая этикет, следуют за старшими. Истинные шейхи уважают друг друга, и между ними не бывает зависти и непризнания друг друга. Поэтому Хасан-афанди, узнав что «океан» истины находится в Кумухе, поехал к Сайфулле-кади, ибо разумный человек следует за более знающим. И оба жемчуга встретились с большой радостью, как отец и сын, как Пророк ﷺ и Абу Бакр (р.а.). Они стали братьями-помощниками друг для друга, подобно пророкам Мусе (алейгьи ссалам) и Харуну (алейгьи ссалам), и занесли завещания и другую важную информацию в книги.

Они, следуя за Пророком ﷺ и сподвижниками и оживляя Сунну, принесли большую пользу религии. Они рассказали о чистом от всяких нововведений и недостатков Накшбандийском тарикате. Они досконально объяснили опасность лжешейхов и тех, кто обманулись, получив кашф (знание чего-либо скрытого) от сатаны.

В конце, когда пришло время покинуть этот мир, Сайфулла-кади полностью доверил дело тариката Хасану-афанди, да будет доволен ими Всевышний Аллах».

Последнее письмо Сайфуллы-кади к Хасану-афанди

В своей книге «Тальхис аль-маариф» Хасан-афанди пишет:

«Из письменного наследия Сайфуллы-кади (да очистит Аллах «зеркало» его сердца (сирр)), и следующее письмо, которое является последним из писем, написанных его благородной рукой на мое имя, и завершающим посланием, отправленным им мне перед своей смертью. Да дарует нам Аллах лучшее завершение жизни, осветит лучами Своего света (нура) могилу нашего саййида Сайфуллы и да сделает Аллах его ушедшим для уготовления Рая нам и нашим любимым! Шейх Сайфулла, куддиса сирруху (да очистит Аллах «зеркало» его сердца (сирру), в этом письме привел нижеследующие слова:

«От Халида Сайфуллы, раба, сбежавшего от своего Господина, к его сыну (т. е. к сыну раба Аллаха Сайфуллы-кади), частице его души, хранителю его тайны, радости его сердца, Хасану-афанди и его преемникам (халифам), - нашему дорогому другу, жемчужине его сердца и его радости, аль-Хадж Хабибулле, их семьям и всем мюридам, людям благочестия и веры. Мир вам и пожелание успехов в ваших делах! Аллах всегда с вами! Да сподобит он вас быть в числе саййидов и ведущих на правильном Пути, о которых Аллах говорит: «О да, ведь для авлия Аллаха нет страха, и не будут они огорчены» (Коран, 10:62).

Далее. Воистину, я поручаю вас Всевышнему Аллаху, чтобы Он уберег вас от всего, что может вас огорчить, и от всего, что может сбить с истинного пути! Я прошу Его сделать вас наместниками (халифами) на земле, наследниками пророков, лучшим образцом для следующих за вами, для тех, кто полностью предался Аллаху, отвернувшись от мира, и для благих людей! Я завещаю вам следовать по истинному пути, оставить притязания на явления чудес (карамат). Ваша связь (нисба) - это высокая нисба братств Накшбандийя и Шазилийя, кои не прерываются, а усиливаются день ото дня, и до самых последних своих пределов остаются чистыми от мути превратностей сего мира, хранимыми от новшеств (бид"а), назло лжешейхам (мута шаййихун). Деяния их скоро исчезнут и им от этих своих пустых стараний ничего не достанется, кроме смуты и бед. Прилагайте усердие в деле, доставшемся вам в великое наследство! А причина заката звезд лжешейхов исходит от многочисленности их притязаний на звание наставничества при полном отсутствии у них разрешения от своих шейхов на обучение мюридов, и их клеветы на своих шейхов с помощью лживых слов и злых дел только лишь с целью стяжать богатства, как это все известно каждому честному и проницательному человеку. А вскоре перед вами предстанет из их числа человек, усилиями которого произойдет извращение сути тариката путем внесения в него новшеств (бид"а). Но его дело быстро сойдет на нет и его приспешники недолго будут смущать умы и выступать против правды. Воистину, Аллах хранит Свою вечную религию!

А еще знай, о мой любимый сын, что природа этого мира такова, что во все времена человек в итоге всех своих усилий не достигал заветной мечты, так же как не удавалось ему и проявить все те достойные похвалы качества, кои он надеялся и старался увидеть в себе! И я также подступал к великим делам, которые хотел представить вам в ясности, но Аллах расположил преграду между мной и этими делами, и я не смог раскрыть тебе тайну, и всю жизнь хранил ее, полагаясь на "может быть" и "вероятно". Поистине, по воле Всевышнего Аллаха все в мире заключает Его мудрость, постичь которую могут только избранные Им для сего дела. И все, что запало мне на сердце [свыше], я вложил в твое сердце, назначил тебя моим наследником и преемником (халифом) перед Богом в руководстве Его рабами, и дал тебе все разрешения (иджаза), полученные мной, а также даю дозволение на обучение религиозным наукам, даю разрешение в Лугъ-тарикат и в увайсийя. И если Господь Бог облагодетельствует меня продлением моей жизни, хотя бы на немного, я напишу [все разрешения иджаза] для вас своим пером, которой писали наши саййиды, как, например, Зайнулла аш-Шарифи аль-Ма"мури, Саййид Ахмад аль-Амаси, Мухаммад Салих-Хани Кирмани, Мухаммад Нур аль-Бухари и шейх Хабиб ар-Рахман аль-Казими аль-Мадани. То, что не дошло до меня письменно (шаджара - (буквально: «дерево») - условное обозначение письменного разрешения; духовная генеалогия, родословная суфийских братств с перечислением имен шейхов, через которых передается духовная преемственность. Входит в письменный документ разрешения-иджаза), а лишь устно, то его мы не будем приводить, ибо нет надобности в упоминании этого и в многословии. От Аллаха вся помощь и Он - Вершитель судеб!

В эти дни я впал в немощность и чувствую сильную слабость. Мой сын Газамми, отправленный с этим моим письмом, расскажет вам все как есть. Я не раз пытался пригласить вас, чтобы увидеть вас перед тем, как покинуть этот бренный мир, но различные дела помешали сделать это. И все же видение сердцем и сокровенным разумом (басыра) лучше и надежнее видения с помощью обычного зрения и вы всегда в моем сердце и мысли о вас никогда не покидают меня. Я поручаю вам моего сына Арслан Хусейна. Будьте для него отцом и братом и не лишайте его своих искренних наставлений, и я надеюсь на Всевышнего Аллаха, что Он сподобит его стать одним из праведных людей мусульманской общины (умма), как о том уведомил меня радостной вестью наш саййид и маулана "Абд аль-Кадир аль-Джилани, куддиса сирруху (да очистит Аллах «зеркало» его «сердца (сирр)). Быть может Всевышний Аллах и явит его сокровенную тайну. Это для Аллаха легко.

События нашего времени, словно потоп, захлестнули живущих на земле и очень мало тех, кто смог остаться от них в стороне, и я надеюсь, что вы в числе последних. Будьте же с вашими сподвижниками всегда начеку и в полной готовности. Всевышний говорит: «Довольно с тебя Аллаха и тех, кто последовал за тобой из уверовавших» (Коран, 8:64). Не следует спешить с ответом для всех тех, кто обращается к тебе. Ведь каждый из них обращается со своей личной нуждой. Я надеюсь, что в этом случае, что призывающее к истине призовет вас к истине истиной. Поистине, Аллах - с терпеливыми!

Завершаю послание не по своей воле, а из-за неимения сил далее продолжать излагать слова на бумаге. Вот и все тысячи пожеланий благополучия вам и всех благ и от моих близких! Прошу вас не оставлять меня в молитвах! Обо всем остальном вам сообщит податель сего письма, мой сын Газамми. Что же до того, что ты написал о таком-то человеке, то это я сам счел за лучшее не приводить в письме слова о нем. Он оказался в числе обманутых, упаси нас Аллах от подобного, но его дело долго не продолжится. Сохранение внешних приличий (мударат) в общении с ему подобными является одним из способов лечения от болезней нашего времени, пойми это! Мои многочисленные пожелания благополучия всем, старым и младым, мужчинам и женщинам! Прошу их всех не оставлять меня в своих молитвах!».

Абдуллах ибн Масуд рассказал:

После начала первой мировой войны в 1914 году Сайфулла-кади был реабилитирован и вернулся в Дагестан, где и продолжал работать муфтием. В период смут и революции 1917 года, будучи муфтием Дагестана и Северного Кавказа, Сайфулла-кади одновременно работал заведующим кабинетом духовных дел Военно-революционного правительства Дагестана, членами которого были шесть человек: Махач Дахадаев, Сайфулла-кади, Д. Коркмасов, У. Буйнакский, Сайд Габиев и А. Тахо-Годи.

В годы революции и гражданской войны Сайфулла-кади все свои силы направил на решение проблем и спорных вопросов в Дагестане мирным путем, всеми силами предотвращая кровопролитие. Не раз в этом ему сопутствовал успех. В то время видные политические и религиозные деятели Дагестана при решении сложных, серьезных вопросов, как правило, обращались к Сайфулле-кади, считались с его мнением и советовались с ним. Сайфулла-кади имел огромное влияние на духовенство и народ не только в Дагестане, но и за его пределами. Он пользовался большим авторитетом и уважением.

Сайфулла-кади был крупным ученым, известным лекарем и врачом. Об этом свидетельствуют некоторые сохранившиеся труды и книги, написанные Сайфуллой-кади по тарикату и медицине на арабском и немецком языках. Он хорошо владел семнадцатью языками, и на 5-6 языках свободно мог изложить свои мысли. В этом можно убедиться, ознакомившись с биографией Сайфуллы-кади, его жизнью и деятельностью.

Сайфулла-кади Гусейнович Башларов родился в мае 1856 года в селении Ницовкра Лакского округа (района) Дагестана, в семье алима-арабиста Гусейна, который был также прекрасным ювелиром-оружейником. Фамилия Башларов произошла от тюркского слова "юзбаш".

Должность "юзбаш" можно сравнить с современной должностью главы администрации села. Юзбаш в селении Ницовкра всегда избирался из рода Сайфулла-кади. Поэтому односельчане называли их "Башилавкул". Дядя Сайфулла-кади Газа всю жизнь был юзбаши селения Ницовкра, дядя Абдулла стал известным лекарем, а остальные стали ювелирами-оружейниками. В роду Башларовых было много ученых-арабистов, лекарей, ювелиров. Например, отец Сайфулла-кади Гусейн считался одним из лучших ювелиров-оружейников села. Он был грамотным и образованным человеком. После окончания школы при мечети в родном селении Ницовкра он продолжил учебу в Согратлинском медресе.

В то время Согратлинское медресе, где учился и Сайфулла-кади, славилось как крупное и престижное учебное заведение не только в Дагестане, но и за его пределами, куда приезжали учиться мутаалимы (ученики) со всей страны. Великий Шейх Мухаммад-эфенди Ярагский тоже учился в Согратлинском медресе. Закончили его и пятеро братьев Гусейна Башларова: Абдулла, Газа, Исалав, Алихаджи и Ибайду.

В период борьбы горцев под руководством Имама Шамиля Абдулла стал мухаджиром и ушел с женой и дочерью к Шамилю. Шамиль принял Абдуллу с радушием и большим уважением. Следует отметить, что Абдулла был знаком с Шамилем задолго до этого. Почти до конца войны он был лекарем в войске Шамиля и пользовался большим уважением и известностью. Вместе с отцом Сайфулла-кади и его братьями в Согратлинском медресе учились такие мутаалимы, которые впоследствии стали выдающимися религиозными и политическими деятелями Дагестана и всего мусульманского мира. Среди них Абдуррахман-хаджи Сугури, Кудияв Гасан Кудалинский, великий Шейх Джамалуддин Казикумухский, Шейх Кун-Омахан хаджи из рода Качаевых (философ и поэт), Махмуд-кади из рода Рашкуевых, Зайди Курклинский, Дибир-Магомед из Убра, потомок знаменитого лекаря, Шейха Магомеда Убринского, который, в свое время, также окончил Согратлинское медресе, Гусейн-Кади Уручлинский, у которого два с половиной года учился, изучая Шариат и арабский язык, выдающийся политический и религиозный деятель Дагестана Алихаджи Акушинский, Кун-Шуай из Ницовкра, потомок Ибрагима-хаджи Ницовкринского из рода Шуаевых, который также, в свое время, окончил Согратлинское медресе. Кстати, знаменитый Шейх Ибрагим-хаджи Ницовкринский семь раз пешком совершил Хадж, 20 лет жил в Мекке и восемь с половиной лет работал имамом большой Мекканской мечети и похоронен там же на Мекканском кладбище. Таково было окружение отца Сайфуллы-кади Гусейна и его братьев.

Сайпула-кади (аш-шайх ал-муджахид Халид Сайф Аллах ибн Хусайн ибн ал-ибн хаджи Муса ибн Башлар ан-Ницубкри ал-Гази-Гумуки, он же Сайфуллах-кади Башларов) - известный в Дагестане мударрис, факих и суфийский наставник, от которого берет начало северокавказская ветвь братства шазилийа. Возводил свою духовную родословную (силсила) также к братствам накшбандийа и кадирийа.

Годы жизни: 1853-1919.

Родился в лакском селении Ницовкра, недалеко от Кумуха (Гази-Гумук), столицы Казикумухского ханства (ныне Лакский район Республики Дагестан). Выходец из мусульманской интеллигенции. Со стороны отца в его роду были врачи, чиновники, ремесленники. Отец Сайпулы-кади, Гусейн (Хусайн) Башларов, и пять братьев Гусейна окончили известную в Нагорном Дагестане мадрасу в сел. Согратль. Дядя, Абдуллах Башларов, был хорошим врачом. В последний период Кавказской войны он с семьей переселился (хаджара) на территорию Имамата Нагорного Дагестана и Чечни и чуть ли не до самого конца войны служил лекарем при войсках Шамиля. Другой дядя, Газа Башларов, после окончания войны занял должность сельского старшины (юзбаши) Ницовкры в российской администрации Дагестанской области. Гусейн Башларов работал ювелиром и оружейником. Вскоре после окончания войны (1859г.) он открыл мастерскую в Астрахани, куда в 1861 г. к нему переехала и его семья.

Начальное мусульманское образование Сайпула-кади получил дома. В Астрахани он три года учился в одной из местных мадрас, а затем еще пять лет ходил в русскую школу, где неплохо выучил русский язык. В 1869 г. он вернулся на родину, устроился на работу писцом при русском гарнизоне в Кумухе. В Нагорном Дагестане Сайпула-кади продолжал учиться, совершенствуя свои знания в арабском языке, риторике, логике, хадисах и фикхе сначала у мударриса Хасана ал-Кудали, у которого он также начал изучать медицину (илм ат-тибб), а с 1871 по 1875 г. -в согратлинской мадрасе. По некоторым сведениям, его наставником там стал прославленный в Дагестане накшбандийский шайх Абд ар-Рахман ас-Сугури (Согратлинский), от него Сайпула-кади получил первые знания по суфийской этике (адаб).

Уже в молодости Сайпула-кади испытал гонения со стороны российских властей, опасавшихся мусульманского повстанчества на Северном Кавказе. В 1878 г. он был сослан в Саратовскую губернию по подозрению в участии в антироссийском восстании 1877 г. и связях с согратлинским шайхом. В ссылке он сблизился с врачами из немецких колонистов Поволжья, у которых завершил обучение медицине. По некоторым сведениям, у них Сайпула-кади получил российский врачебный диплом, позволивший ему стать практикующим медиком. До 1891 г. он работал врачом в Поволжье, затем три года во Владикавказе и еще четыре года в железнодорожной больнице Ростова-на-Дону. После многолетней врачебной практики он получил в 1905 г. место в одной из обновленческих (джадидитских) мадрас Уфы, в которой проработал до своего возвращения в Дагестан в 1909 г. В отличие от современных ему дагестанских "улама" Сайпула-кади в ссылке легче адаптировался к чуждой российской действительности. Наряду с традициями средневековой дагестанской учености он впитал в себя идеи мусульманского обновленчества из Поволжья, а также светской европейской науки. В то же время это заставляло его острее ощущать свою неприкаянность, оторванность и от европейской, и от мусульманской культуры.

К учению и религиозной практике суфизма Сайпула-кади приобщился в изгнании, где прошла большая часть его сознательной жизни. Его первым наставником был шайх братства халидийа Хас-Булат ал-Кустаки (Костекский) - один из "заместителей" (халифа) знаменитого накшбандийского шайха Махмуда-афанди (1810-1877) родом из сел. Алмалы в Северном Азербайджане, по имени которого называется отдельная ветвь накшбандийи-муджаддидийи на Северном Кавказе - махмудийа. Через некоторое время Хас-Булат отослал Сайпулу-кади в г. Чистополь (в Татарстане) к другому преемнику Махмуда ал-Алмали, шайху Мухаммад-Закиру ал-Чистави, который одновременно являлся и шайхом братства кадирийа. Последний возвел его в ранг кадиритского наставника (муршида). После смерти Мухаммад-Закира Сайпула-кади избрал своим муршидом другого шайха ветви халидийа - Зайнуллаха-афанди Расул-и ал-Мамури (Расулева, ум. в 1917 г.), сторонника нового метода обучения (усул-и джадид) в мусульманской школе. В г.Троицк, на Урале (ныне Челябинская область), тот руководил большой ханакой, его муридов сближали обновленческие идеи. В августе 1907 г. З.Расулев дал ему разрешение (иджаза) на деятельность в качестве шайха накшбандии-халидийи и передал халат, принадлежавший, согласно традиции, четвертому "праведному" халифу и шайху братства Али ибн Аби Талибу. Эта реликвия хранится у наиболее авторитетного сегодня в Дагестане шайха Caидa-афанди Чиркеевского (Ацаева), одного из преемников (халифа) Сайпулы-кади.

Во время странствий по Поволжью и Северному Кавказу Сайпула-кади сблизился в Татарстане еще с одним накшбандийским шайхом, не принадлежавшим к ветви халидийа. Это был Мухаммад-Салих ибн Абд ал-Халик ал-Иджави ал-Караман-хани (из сел. Кармановка?) ал-Ха-нафи ан-Накшбанди. Последний являлся также "заместителем" (халифа) шазилийского шайха из ал-Мадины саййида Мухаммад-Али Захири ал-Витри ал-Хусайни ал-Мадани. В марте 1915 г. он передал Сайпуле-кади иджазу на наставничество в качестве шайха братства шазилийа.

В Дагестане у Сайпулы-кади появилось немало учеников. Его главными халифа стали Хасан Хилми (ум. в 1937 г.) из сел. Кахиб (ныне Шамильский район), который ранее был возведен в ранг муршида Абд ap-Рахман-афанди (ум. в 1907 г.) из сел. Ассаб, и Шуайб-афанди (ум. между 1909 и 1912 годами) из сел. Багинуб. Хасану Хилми Сайпула-кади передал иджазу сразу трех братств - накшбандийи, шазилийи и кадирийи. В дальнейшем силсила, объединяющая представителей этих братств, шла в Дагестане через аварских шайхов - халифа Хасана Кахибского, Мухаммада (ум. в 1942 г.) из сел. Ассаб, Хумайд-афанди (ум. в 1952 г.) из сел. Андых, Мухаммад-Хусайна (ум. в 1967 г.) из сел. Уриб, сына Хасана Кахибского Мухаммад-Арифа (ум. в 1977 г.), Мухаммад-Саад-хаджи (ум. в 1995 г.) из сел. Батлух, Абд ал-Хамид-афанди (ум. в 1977 г.) из сел. Верхнее Инхо, Хамзат-афанди (ум. в 1977 г.) из сел. Тлох, Мухаммад-афанди (ум. в 1987 г.) из сел. Хучада, Бадр ад-дин-афанди из сел. Ботлих. Учеником хучадинского шайха был упомянутый выше Саид-афанди Чиркеевский, который, в свою очередь, передал иджазу только шазилийского братства своим муридам Арслан-Али-афанди (род. в 1954 г.) из сел. Параул Карабудахкентского района (в настоящее время живет в г. Буйнакск), Абд ал-Вахид-афанди из сел. Какамахи Левашинского района и мулле Мухаммаду из Закатальского района Азербайджана.

Сайпула-кади не только был видным ученым и суфием, но и принимал активное участие в общественно-политической жизни Дагестана. Он стал одним из учредителей Мусульманского союза, в 1905 г. был избран в его руководящие органы. По возвращении из первой ссылки в 1909 г. избран муфтием при Дагестанском народном суде в г. Темир-Хан-Шура и оставался на этой должности до 1913 г., когда вторично был выслан из Дагестанской области, на этот раз в Казанскую губернию. Истинные причины его высылки неизвестны. Вероятно, это случилось из-за поддержки им антиписарского восстания - стихийного движения дагестанских мусульман против введения русского языка в делопроизводство в сельских и народных судах области, действовавших по мусульманскому и обычному праву. Однако уже в 1915 г. он был оправдан и вернулся в Дагестан, где продолжал служить муфтием до своей смерти. После Февральской революции 1917 г. Сайпула-кади стал членом Учредительного собрания, вошел в состав Дагестанского временного областного комитета.

Неплохие отношения у Сайпулы-кади сложились с большевиками и их дагестанскими сторонниками из числа либеральной мусульманской интеллигенции, такими, как М.Дахадаев, Дж.Коркмасов, У.Буйнакский, С.Габиев, А.Тахо-Годи. После установления советской власти в Дагестане в 1918 г. его назначили заведующим Отделом духовно-шариатских дел Дагестанского военно-революционного комитета. В то время Сайпула-кади пользовался огромным авторитетом в Дагестане - видные политические и религиозные деятели при решении сложных политических и религиозных вопросов обращались к нему. Смерть застала его в начале гражданской войны на Северном Кавказе. После того как в мае 1919 г. Добровольческая армия генерала А.И.Деникина захватила Темир-Хан-Шуру, муриды Сайпулы-кади попытались спасти его от неминуемого ареста. Уже тяжелобольного шайха тайно вывезли из города в небольшом деревянном ящике. По дороге он скончался и, согласно своему завещанию, был похоронен в сел. Верхнее Казанище (ныне Буйнакский район). Возле его могилы построили зийарат, который до сих пор посещают многочисленные муриды шазилийского братства. Кроме его могилы на этом кладбище есть зийараты других шайхов дагестанской ветви шазилийи -Мухаммад-Арифа Кахибского, Мухаммада Ассабского.

Сайпула-кади остается одним из наиболее почитаемых шайхов среди муридов многочисленной ветви шазилийа в Дагестане. В 1990-е годы его именем были названы Исламский университет в г. Буйнакске и Исламский институт в сел. Комсомольское Кизилюртовского района Дагестана. В ритуальной практике дагестанской ветви шазилийи при совершении рабита для духовной связи мурида с наставником посредством воссоздания в сердце его образа берется образ Сайпулы-кади.

Сайпула-кади оставил значительное наследие в области суфизма и медицины. Из наиболее известных его сочинений по суфизму - "Канз ал-ма"ариф" ("Сокровищница знаний"), "Мавакид ас-садат фи маратиб ал-вилайат" ("Очаги саййидов в степенях святости"), "Мактубат Халид Сайф Аллах ли-фукара" ахл Аллах" ("Письма Халида Сайф Аллаха для нуждающихся в Аллахе"). В Рукописном фонде Института истории, арехологии и этнографии Дагестанского научного центра РАН хранится рукопись его практического руководства по медицине (Фонд М.-С.Саидова, N 94) на арабском языке с пометками на русском, латинском и некоторых дагестанских языках.