Христианство – это не философия…. Христианская философия первых веков

Женщины-ученые в античности

В античности за немногими исключениями (например, школа Эпикура) женщины не имели доступа к философским и научным исследованиям.

Однако в Александрии, центре учености поздней античности, работала выдающаяся женщина-ученый Гипатия (Hypatia). Она была философом-платоником, обладала глубокими математическими и физическими познаниями и получила известность благодаря своей учености и интеллектуальным способностям. Она жила приблизительно с 370 по 415 гг. и была убита по пути в библиотеку.

Именно эти годы стали поворотными в истории Александрии как центра учености и, следовательно, всей интеллектуальной жизни античности. Старые порядки находились в процессе разрушения. Началось переселение народов. Античность (древность) уступала место времени, которое позднее стало называться Средними веками, то есть промежутком между Старым и Новым временем.

Глава 6. СРЕДНИЕ ВЕКА

В конце четвертого века после Р.Х. Римская империя разделилась на две части, и незадолго до этого христианство стало доминирующей государственной религией. В это же время (375-568) происходило переселение германских племен, которое привело к падению Западной Римской империи. Античность закончилась, начались Средние века .

1 Название "Средние века", medium aevum, было дано ретроспективно теми, кто рассматривал промежуток времени между Античностью ("древними временами") и Ренессансом ("возрождением" античной культуры) как Темное время.

Вначале рассмотрим некоторые изменения, происходившие после превращения христианства в доминирующую религию Римской империи, а затем остановимся на преобразованиях, связанных с переходом от Римской империи к средневековому обществу.

Уже говорилось о том, что социальные условия эллинистическо-римского периода, по-видимому, обусловили определенный отход от политики и утрату интереса к теоретической философии. Интересы стали ограничиваться преимущественно этическими вопросами, в центре которых находился индивид. Но на протяжении Поздней античности все больше усиливалась разочарованность и в этой "жизненной философии". Люди обратились к поискам сверхъестественного в собственном внутреннем мире. Они искали решение проблем исключительно тяжелой жизни в религиозной сфере. Неоплатонизм (и в определенной мере поздний стоицизм) стал выражением этой пробудившейся религиозной направленности, в которой христианство нашло благодатную почву для распространения.

Христианство обращалось к каждому. Оно провозглашало надежду для каждого. Вопреки политическому бесправию, материальному неблагополучию и физическим страданиям, вопреки злу и ослаблению силы характера, надежда существует для каждого. Земная жизнь, провозглашало христианство, является частью драматического исторического процесса, в конце которого каждого ожидает справедливое вознаграждение за страдания и несправедливости этой жизни. Превыше всего этого пребывает Бог-Отец, создатель мира, дух всемилостивый, всесправедливый и всеправедный.

Встреча первых христиан с эллинистической интеллектуальной жизнью выглядела приблизительно так. Интеллектуалы были воспитаны в духе греческой и эллинистической философии и жили в мире совершенно других представлений, чем те, которые даны в Библии. Как христианские теологи должны были ответить этим интеллектуалам? Должны ли они пытаться "перевести" Библию на их язык, чтобы обратить их в христианство? Или они должны были осудить всю греческую философию как языческое заблуждение и говорить с интеллектуалами на языке Библии?

Налицо были две стратегии. Первую с некоторой долей анахронизма можно назвать "католической" - языческая философская традиция также создана Богом. Поэтому к ней следует относиться положительно и не бояться излагать христианское учение с помощью философии. Вторую стратегию можно назвать "протестантской" (или "фундаменталистской") - только в Библии, в частности в Новом Завете, заключена христианская истина. Эта истина не должна быть искажена языческой традицией типа греческой философии.

Наиболее эффективной оказалась первая стратегия, которая привела к возникновению христианской теологии в результате усилий с помощью греческой и эллинистической философии сделать более понятным смысл Евангельского послания. Христианская теология началась как апологетика, то есть как защита христианства от возражений со стороны интеллектуалов тех дней, то есть в основном нехристиан. Вначале произошел синтез христианства и неоплатонизма, хотя определенное значение имел и поздний стоицизм. Этот теологический синтез доминировал приблизительно с III до XII в., то есть на протяжении почти всего Средневековья. В XIII веке Аристотель вновь стал известен в западном христианском мире, и христианское учение было синтезировано с аристотелизмом. С тех времен этот синтез стал философией Римской католической церкви.

В Средние века именно философия и теология были интеллектуальными видами деятельности, претендовавшими на истинное постижение. (Естествознание в современном смысле этого слова вряд ли существовало в европейской культурной жизни до позднего Средневековья). Поэтому естественно, что одной из центральных тем стало взаимоотношение веры и разума. Эти два вида духовной и интеллектуальной деятельности должны были определиться по отношению к друг другу. Какие вопросы относятся к философии и какие к теологии? Отметим, что после Ренессанса возникла аналогичная проблема разграничения сферы естествознания и философии (и теологии).

Тесная связь средневековой философии и теологии часто представляется так, как если бы теология, образно говоря, сжимала философию в своих ледяных объятьях. Философия предстает как бы "страдающей" стороной. Однако точно так же можно утверждать, что именно греческая и эллинистическая философия "нанесла ущерб" теологии христианства. Ведь теологические положения (догматика) были сформулированы на языке, который использовали эллинистические (неоплатонистские) философы. К числу таких положений относится, например, догмат о Троице, учение о примате души над телом. Теология оказалась во власти соответствующей философской терминологии даже после того, как люди перестали мыслить в неоплатонистских понятиях. В этом смысле в результате сосуществования философии и теологии страдающей стороной оказалась именно теология.

Здесь не место решать, кто кому "служил". Однако все же следует предостеречь против морализаторства по поводу исторических поворотов судьбы, потому что в этом случае мы легко можем упустить из вида историческую "необходимость" событий.

Вместо этого сформулируем следующий вопрос. Какие новые положения принесло христианство в философскую и интеллектуальную среду? Упрощая ответ, скажем, что это 1) идея "человека как центра всего"; 2) идея линейности истории и 3) представление о Боге как Личности и Творце.

Для греческих философов человек в общем и целом был созданием, существовавшем в космосе наряду с другими творениями. Человек считался созданием, достаточно высоко стоящим, но не занимающим особой, привилегированной позиции. В одной и той же конечной вселенной существуют камни и

земля, растения и животные, люди и боги. Согласно христианскому учению, все обстоит иначе. Бог является Личностью, которая существует над этим миром. Весь земной мир с его камнями, растениями, животными и людьми сотворен Богом как обиталище людей, устроенное таким образом, чтобы люди могли быть спасены. Вселенная является вторичной по отношению к людям и Богу. Все в сотворенном мироздании сконцентрировано вокруг земного странствия человечества по пути, который ведет к спасению.

Тогда же христианские идеи спасения и греха заняли место греческих моральных представлений (например, о хорошей жизни и добродетели). И речь стала идти о спасении каждого человека. Люди бесконечно ценнее, чем любое другое земное творение, и в принципе все люди обладают одной и той же высшей ценностью. Подобное понимание означало, что стоицистские идеи о естественном праве, всечеловеческом братстве и равенстве совпадают с христианскими понятиями. Существует общезначимый закон, а именно Слово Божье. Все люди равны, поскольку они созданы Богом по Своему образу и подобию.

"Человек являлся центром" и космологически и аксиологически. При этом существенна история, а не природа. История является не кругообразной, как для стоиков, а линейной. История движется вперед к Судному Дню: творение, грехопадение человека, рождение, жизнь и воскресение Иисуса Христа, борьба между грехом и спасением.

1. Христианский мир унаследовал от античности идею философии как системы, обнимающей все формы мыслительной работы, все сферы духовной жизни. Но сама античная философия - была в то же время и своеобразным богословием, конечно, соответственно религиозному сознанию античности. В свое время она выросла из мифологем, созданных религиозным сознанием, да и закончилась у Плотина и его последователей построениями, в которых философские идеи неотделимы от богословия. Но для христианского сознания, религиозный мир которого был глубоко отличен от античной религиозности, построения античности были только философией, можно сказать «чистой философией», построением «чистого разума». Раннее христианство было невосприимчиво к религиозному содержанию античной мысли и лишь постепенно, используя ее построения в апологетических целях, приобщалось к богословской стороне ее. В известном смысле и ныне мы еще недостаточно чувствуем религиозную сторону в античной философии, а отчасти и не хотим ее чувствовать: ведь идея «чистой философии» есть излюбленная фикция у мыслителей Нового времени, которые нередко переносят эту фикцию и в античный мир.

Конечно, можно, и даже с большим успехом, рассматривать все, что оставила нам античная мысль, с точки зрения именно «чистой философии», но, исторически это неверно. Но тут дело вовсе и не в истории - идея «чистой философии» есть вообще выдумка и создание мыслителей христианской эпохи - и сама эта выдумка, эта фиктивная идея не случайна именно для христианской эпохи. Логос, это заветное имя для христианского сознания, сам открывает путь для «чистой» мысли, сам способствует, в известных границах, отделению мысли от живой связи с бытием. К тому же ничто так не отрывает нас от этой связи с бытием, как слово, а за словом следует и то, чем оно живо, т. е. разум. Да и не один только разум, но и другие силы духа, по мере созревания, обнаруживают тенденцию к самообособлению, но в том-то и состоит задача христианской культуры, чтобы охранять связь этих сфер творчества с целостным бытием.

Христианство есть живая и неразложимая целостность, оно не может быть иным, но отдельные сферы творчества в своем развитии могут выходить за его пределы и затем отстаивать свою «автономию», если не сумеют найти законные пути своего движения внутри Церкви. Именно в силу этого - и только этого - развитие философского творчества у христианских народов, когда оно натолкнулось на затруднения (частью реальные, частью мнимые), как раз и пошло путем «автономии». Идея «чистой философии», построяемой «естественным разумом», фактически родилась, в недрах религиозного сознания, но, поддержанная различными чисто историческими условиями, она окрепла и утвердилась как нечто действительно «естественное» и «само собой разумеющееся».

2. Это произошло на Западе - христианский Восток неповинен в этом трагическом и двусмысленном факте. Конечно, пока Церковь была еще «всем», т. е. охватывала все стороны жизни, ни одна сфера творчества не могла отделиться от Церкви. Наоборот, сама Церковь в это время вбирала в себя ценные стороны античной культуры, в том числе и античной философии. Однако такое положение длилось лишь до тех пор, пока Церковь не была связана со сферой государства, сферой общественно-политической жизни. Но уже в IV в. положение совершенно изменилось. Церковь и «мир». Церковь и государство оказались как бы в одном плане, началось «сотрудничество» и взаимодействие двух сфер, до того времени живших раздельно. Пути христианского Востока оказались при этом совсем иными, чем пути христианского Запада. На Востоке «сотрудничество» Церкви и государства дало начало так называемой симфонии. На этой почве развилось целое учение о церковной функции верховной власти - учение, которое создала сама же Церковь и религиозное осмысление которого, возвышая светскую власть, создавало иллюзию «свободного сотрудничества». Это, конечно, вело фактически к обмирщению Церкви, нередко приводило к настоящему сервилизму. Но зато во внутреннем своем сознании Церковь продолжала быть тем, чем была всегда, в частности в понимании мира и человека.

Церковь охотно вбирала в себя все ценное, что находила в античной культуре. Наследие греческой науки и философии использовалось Церковью без колебаний, но оно при этом своеобразно «воцерковлялось». Как типичен в этом отношении «Шестоднев» св. Василия Великого! Элементы античного знания «воцерковлялись» здесь без колебаний, покрывались авторитетом церковности. Так или иначе, здесь чистое богословие не отделялось от научной и философской мысли. Богословие было не только над всем, но оно оставалось единственной верховной инстанцией: не нарушая свободы мысли, оно ее освещало и освящало, как освещает и освящает всецелая истина все частные истины.

Все слагалось иначе на Западе. И здесь соприкосновение с «миром» и государством, рецепция античности вели к обмирщению церковного сознания; однако под куполом Церкви собирались течения и тенденции, внутренне чуждые христианству, и все это (как и на Востоке), хотя бы и чисто внешне, «воцерковлялось». Новым, однако, было то на Западе - и это с полной ясностью выступает лишь в XII в. - что античная наука уже не могла ныне «воцерковляться» с той легкостью, как это было до XII в. В построениях Аристотеля, к восприятию и оценке которых западная мысль была достаточно подготовлена, открылся совсем иной взгляд на мир, чем он до этого слагался у западных мыслителей. Нужно было или размежеваться, или «воцерковить» все, но упрощенное «воцерковление» было уже невозможно, да в нем вовсе и не нуждалось то понимание мира, охватывавшее все сферы бытия, какое было у Аристотеля. Это понимание мира созрело вне Откровения, оно и не вмещало его в себя - пути веры и знания тут явно начинали расходиться. Античные построения стали толковаться как построения «естественного разума», не знающего Откровения.

Этот гносеологический дуализм (знания и веры) начал принимать столь острые формы, что его нельзя было уже затушевать. С одной стороны, знания, которые западные мыслители находили у Аристотеля, так импонировали им, что отвергнуть их по одному тому, что все они стояли вне учений христианства, было невозможно. Но невозможно было, с другой стороны, и простое, безоговорочное приятие системы Аристотеля - и отныне вопрос о соотношении христианского и античного (Аристотелевского) мировоззрения стал уже на очереди как неотвратимый и основной вопрос церковного сознания на Западе.

Не надо забывать, что такой, например, кардинальный вопрос, как вопрос об индивидуальном бессмертии не имел у Аристотеля ясного и категорического решения и допускал решение, отвергающее индивидуальное бессмертие.

Не менее тревожным было учение Аристотеля о вечности или безначальности мира. Отсюда возникла грандиозная задача нового построения, в котором учения «естественного разума», совершенно неотразимые, как казалось тогда, нашли бы свое место рядом с христианской системой. Так родилась идея, что единственный путь для этого может состоять лишь в том, чтобы отделить чисто философские концепции от богословия, подчиненного основоположениям христианской веры. На этот путь и встал со всей определенностью уже Альберт Великий, но окончательно задача эта была решена только Фомой Аквинатом, построения которого удовлетворяли требованиям времени, но зато оказались столь роковыми для всей христианской культуры Запада.

3. Фома Аквинат установил то «равновесие» между верой и знанием, которого требовала и ждала его эпоха, - он просто уступил знанию (философии) всю территорию того, что может быть познаваемо «естественным разумом». Этот lumen naturale rationis признается здесь достаточным для понимания мира - и нечего удивляться, что Аквинат видел именно в Аристотеле вершину «естественного разума». Это учение о самодостаточности «естественного разума» в познании мира и человека есть, в сущности, новое, чуждое основным течениям даже античной мысли понятие: возвышая Откровение над «естественным разумом», Аквинат в то же время рассекает единую целостность познавательного процесса. Она была таковой у греков, т. е., конечно, у самых значительных мыслителей Греции; она была таковой и у христианских богословов ранних и поздних - до XIII века. Аквинат же своим решением вышел уже на новый путь и тем надолго разрешил для Запада трудную тему о соотношении внерелигиозного знания и веры, ибо создал возможность мирного их соотношения наподобие соотношения двух этажей здания - есть этаж «естественного» (внерелигиозного) познания, но есть и следующий этаж - религиозного познания.

Это открыло новый путь для чисто философского творчества, которое не просто стало обходиться в дальнейшем без религиозного обоснования («верхнего этажа»), но постепенно вышло на путь полной автономии, возводимой отныне в принцип. Потому и в наши дни последовательные томисты отвергают понятие «христианской философии» в точном смысле слова. Строго говоря, пишет Сертиянж (один из самых компетентных томистов последнего времени), не может быть христианской философии, как не может быть христианского учения о природе, христианской экономики, политики, литературы. Те же мысли еще более настойчиво развивает известный историк Жильсон: нет христианского разума, утверждает он, но может быть христианское употребление разума... понятие христианской философии имеет не больше смысла, чем понятие христианской физики или математики.

Конечно, и Сертиянж и Жильсон просто верны тому разделению «естественного разума» и Откровения, философии и богословия, которое с такой ясностью и последовательностью установил Фома Аквинат. То, что впоследствии вылилось в учение о полной автономии разума, что определило затем всю судьбу западноевропейской философии, было таким образом впервые со всей ясностью намечено именно Фомой Аквинатом, от которого и нужно вести разрыв христианства и культуры, весь трагический смысл чего обнаружился ныне с полной силой.

Конечно, понятие «естественного света разума» не есть понятие мнимое, оно соответствует бесспорной реальности, но разве жизнь во Христе не несет с собой подлинного «обновления ума», не меняет самую работу «естественного», т. е. разума, подчиненного действию первородного греха? Вся ошибка Аквината состояла в том, что он берет понятие «естественного разума» как понятие неподвижное, тогда как дело идет в христианском мире вовсе не о том, чтобы «христиански употреблять» разум, а о том, чтобы в Церкви находить восполнение и преображение разума. Для христианина разум не есть «нижний» этаж его духовной целостности, а живая сфера его духа, куда проникают благодатные лучи Церкви. Отделять разум от веры, философию от богословия - значит ограничивать свет Откровения только той сферой духа, которая обращена к Богу, считать, что жизнь в Церкви не открывает нам пути к преображению всего нашего естества, запечатленного действием первородного греха.

4. Фома Аквинат имел решающее влияние в судьбах всей христианской культуры на Западе - его авторитетом, его построениями была как бы освящена, во всяком случае осмыслена и поддержана та система секуляризма, которая стала господствовать позже на Западе. «Естественный разум» не только был признан западной Церковью в полной своей компетенции, но он просто был «отпущен» на полную свободу. Иначе говоря, заключения, построения «естественного разума» отныне признавались имеющими полную, неотменимую силу для христианского сознания.

Начиная с XIII в. на Западе началось отделение от Церкви, от ее духовной установки, различных сфер культуры. В течение двух-трех веков произошло глубокое изменение в психологии культурного творчества, которое дало торжество свободному, но уже и внецерковному стилю культуры. Этот уход культуры от Церкви имел много различных корней в общем развитии западной истории, но, раз начавшись, он вел и ведет к дехристианизации культуры, во всяком случае к отрыву ее от Церкви. А та трагическая болезнь западной Церкви, которая завершилась Реформацией и уже не на путях обмирщенной жизни, а во имя Христа увела значительные массы на новые, часто роковые пути - все это до последней степени усилило этот трагический процесс.

Церковь на Западе, сколько могла, сопротивлялась и внешне и внутренне этому росту секуляризма, но ни инквизиция и преследование уходивших из Церкви, ни реформа в самой Церкви уже не смогли задержать его. Церковь стала терять и власть и авторитет, а культурное творчество, развивавшееся в новых исторических условиях и зажигавшее умы и сердца «верой в прогресс», стало проникаться все сильнее глубоким недоверием, а порой и ненавистью к Церкви и церковной власти.

Расцвет системы секуляризма в XVI-XVII вв. довел указанный конфликт до чрезвычайной остроты; во всяком случае, Церковь за это время совершенно утеряла свое прежнее значение как источник творчества, как сила вдохновения. Все призывало к тому, чтобы вывести культуру и творчество на новые пути, свободные от вмешательства Церкви, - а когда Лютер и Кальвин начали новое религиозное движение, уводившее религиозные силы на новые пути, они целиком стали на сторону свободного творчества в сфере внецерковного бытия, целиком отказались от влияния Церкви на культуру. Религиозная трагедия этим была закреплена надолго - вся новая история шла и доныне идет на Западе под знаком принципиального дуализма - христианства и жизни, христианства и культуры, христианства и творчества.

5. Для философии все это долго казалось началом новой жизни; идея «независимой», «чистой» философии, казалось, была особенно благоприятна для философского творчества. Философия стремится подчинить себе, как высшей инстанции, и религиозное сознание. В век Просвещения появляются одна за другой попытки построить «систему разумного христианства» (Локк) или утвердить религию «в границах разума» (Кант), а с развитием психологии начинается превращение религии просто в функцию человеческого духа. «Психологизм», сменивший упрощенный рационализм, сам позднее уступает место утонченному «феноменологизму», но так или иначе религиозное сознание ныне просто подчинено контролю философии, внутри философских систем создается особая «философия религии». Идея христианской философии в этих условиях получает как раз тот смысл, который, собственно, ей и отводился со времени Фомы Аквината: христианская философия есть философия христиан, и ничего другого, - она есть создание умов, которые философствуют «свободно» и «независимо», хотя где-то в душе хранят любовь ко Христу и чтут христианство и Церковь. Разделение двух сфер творчества и культуры кажется отныне навсегда закрепленным.

Ничто не характеризует с такой силой новую установку творческого сознания, как то, что в основу философии ставится ныне сомнение, которое устами Декарта провозглашено основным методом и правилом философствующих умов. Сомнение, конечно, может и должно иметь свое место в процессах размышления, но неужели нет прямых источников философии? Неужели угас тот свет, которой осветил мир, когда свершилось Боговоплощение, и который охватил своей светящей силой всю душу? Очевидно, да, или вернее сказать так: то, что еще недавно казалось бесспорным, ясным и понятным, ныне стало уже возбуждать подозрение. Сомнение вообще есть ведь вторичная функция ума, всегда направленная на какие-то положительные утверждения... Исторически бесспорно при этом, что не у одного Декарта, не у одного Бэкона, но у всей эпохи вообще не было доверия к тому, что хранила традиция. В связи с тем что философия - по заветам самого Фомы Аквината - должна строиться одними силами «естественного разума», для нее, очевидно, нужно было найти собственный источник познания. Для самого Декарта им было само мышление, для Бэкона и его последователей это был опыт, но дальнейшее развитие философии справедливо подчеркнуло то, что в данных мышления и фактах опыта оказываются те или иные предпосылки. Отсюда погоняя за «беспредпосылочной» основой философии - вплоть до «Критики чистого опыта» у Авенариуса и Маха, до феноменологии Гуссерля. Эта погоня, это искание «беспредпосылочной» основы философии бесплодны и пусты, ибо каждое новое философское поколение открывает предпосылки там, где, казалось, они все были элиминированы. Эта злая судьба философских исканий связана с тем, что неправильна сама установка «самостоятельности» (автономии) и независимости философской мысли. Дело в том, что сама природа мысли нашей связывает наше мышление с категорией абсолютности; конечно, этот момент имеет здесь формальное значение, но все же даже формальное приобщение (через мысль) к абсолютной сфере обрекает нашу мысль на то, что она неизменно движется в линиях религиозного сознания. Оторвать наше мышление от сферы Абсолютного невозможно, и здесь остается, для критической позиции, лишь до конца осознать неотрываемость философского мышления от религиозной сферы. Это вовсе не упраздняет философии, а только вводит ее в определенные границы, уясняет основной смысл «свободы» в нашей мысли.

Но именно поэтому вся установка секуляризма и была бесплодной и трагической. Предоставление философии безграничной свободы по директивам «естественного разума» было ложно в разных смыслах - философия, отрывающаяся от Откровения, не может пойти дальше собирания частичных истин или уяснения диалектической связности тех или иных идей.

6. Но идея религиозной установки для философии, отброшенная томизмом во имя «мирного разграничения» сфер разума и веры, по другим мотивам, но в том же историческом контексте отбрасывалась и отбрасывается и всей той религиозной позицией, которая нашла свое выражение в Реформации. Возьмем одну из лучших книг, написанных в наше время на эту тему со стороны кальвинистов. Книга эта написана с большим вдохновением. Она свежа, ясна и категорична - тем ценнее ее признания.

Мы найдем у Меля ряд идей, которые совпадают с тем, что дорого нам, православным, - таково, например, его учение о том, что понятие «разума» не может быть признано однозначным, что то, что принято считать «естественным светом разума», несет на себе следы первородного греха, что «обновление ума», о котором говорил апостол Павел и которое связано с верой в Спасителя, открывает нам совсем иные пути познания, чем те, которые доступны «естественному свету разума». «Вера преображает самый разум», - утверждает Мель, и к этому тезису, направленному против томизма, мы всецело примыкаем. Но между «естественным порядком» бытия и той новой жизнью, которая открылась миру в Господе, для Меля нет никакой связи, нет никакого взаимоотношения «Всякое доктринальное утверждение, - пишет он, - если оно взято отдельно от всего Откровения, сейчас же теряет свое качество христианской истины». Это значит, что в «естественном» знании все предстает нам иначе, чем в христианском учении, ибо между тем и другим «пропасть велика утвердися...»

Естественно, что для Меля «мир не может принять в себя чуждые ему элементы, которые делали бы его христианским: невозможно, - пишет он, - установить переход от догматических утверждений христианства к утверждениям философии». Это категорическое раздвижение сфер естественного бытия и бытия благодатного, существенное и типичное для протестантского учения, естественно делает невозможным и ненужным самый замысел христианской философии. «Или философия есть просто о разумление Откровения, и тогда она есть догматика и ей нужно отказаться от методов и построений философии, или она есть продукт человеческого творчества, и тогда все ее утверждения покоятся только на естественном свете разума». «Включение Откровения в философскую систему решительно невозможно».

В этом раздвижении естественного и благодатного порядка Мель очень последовательно доходит до того, что утверждает, что для естественного разума будто бы возможно изучение и истолкование мира и человека вне всякой идеи о Боге: на пути естественного познания будто бы «можно никогда не встретить Бога». В этих словах, не просто утверждающих всецелую автономию естественного разума, но возводящих ее как бы к свыше созданному порядку, разумеется, не может быть и речи о христианской философии. Мель подчеркивает, что «понятие христианской философии» имеет не больше смысла, чем понятие христианской физики или христианской математики.

7. Католическая позиция определяется потребностью оградить богословие от нападок и критики «независимой» философии, для чего и нужно, по доминирующему здесь взгляду, определить «законное» поле деятельности для «независимого» разума - чем будто бы будет утверждена невозможность для разума выходить за указанные ему пределы. Эта тенденция к «размежеванию» богословия и философии, предоставляя полную свободу естественному разуму, совершенно освобождая его от всякой координации с богословскими идеями, наоборот, подчиняет богословие философской диалектике. С предельной ясностью это проявилось у Фомы Аквината в том «недоразумении» кардинальным для христианской метафизики понятием творения, которое продиктовало ему учение о том, что идея безначальности мира, не соединимая с понятием творения, философски (т. е. по Аристотелю) будто бы неотразима. В порядке веры он держится, конечно, за учение о «начале» мира, в порядке же философском не считает возможным сохранить это учение. Путаница, которую этим внес в богословие Фома Аквинат, с полной уже силой проявилась в наши дни у неотомистов. Богословие начинает бояться упрека в том, что оно влияет на разум - и так оформилась в самом же католическом мышлении идея свободной, независимой философии. К чему это привело - это показала вся дальнейшая история западной философии, которая «в пределах чистого разума» создавала системы гносеологического идеализма и постепенно превратила религиозную сферу в определенную функцию человеческого духа, т. е. оторвала ее совершенно от Первореальности. Внерелигиозная установка чистой философии диалектически и фактически превратилась позднее в антирелигиозную установку. Те же пути философии наметила и протестантская позиция. Только здесь дело шло и идет не о примирении с «естественным разумом», а об религиозном отвержении его; естественный разум потому и может пользоваться безграничной свободой, что от него все равно нет и не может быть никакого пути к Откровению. Конечно, и здесь принимается во внимание участие разума в «оразумлении» Откровения, но это участие сводится к формально логической обработке Откровения, т. е. не вносит ничего в самое содержание вероучения. Вне же Откровения разуму предоставляется безграничная свобода...

8. В отличие от позиции, занятой обеими ветвями западного христианства, мы защищаем идею христианской философии, так как решительно отвергаем то раздвижение веры и знания, которое и на Западе явилось довольно поздно как свидетельство бессилия христианского сознания, а на Востоке никогда не имело места. Христианство изначала было религией Логоса, и не случайно в тропаре на Рождество Христово поется: «Рождество Твое, Христе Боже наш, возсия мирови свет разума». Вера апостолов и непосредственных учеников Спасителя ни в какой степени не принимала разграничения или противопоставления ее разуму - она была «знанием», которое было в живом согласии с обычным знанием. А у ап. Павла очень развито учение о том «обновлении ума», которое освобождает от следования «веку сему» и есть начало нашего «преобразования». Христианам надлежит, по ап. Павлу, «иметь Бога в разуме», и мы должны бояться того «ослепления ума», которое идет от «Бога века сего». Через «покаяние» открывается нам «познание истины»; во Христе мы «обогащаемся всем - всяким словом и всяким познанием». Заметим, что ап. Павел принадлежал к числу образованнейших людей своего времени, т. е. как раз был насыщен теми истинами «естественного разума», которые так соблазнили Аквината, - и тот же ап. Павел звал к «обновлению ума». Раннее христианство именно в силу этого, т. е. опираясь на то расширение познавательных сил, которое возвещено в этих словах об «обновлении ума», с самого начала ступило на путь рецепции из язычества того, что было приемлемо для христианского сознания. Это относилось к христианской терминологии, к некоторым литургическим материалам. Путь рецепции и есть путь христианской мысли, которая, опираясь сама на Откровение, на церковный разум, принимает все, что родилось вне христианства, если это согласуется с началами христианства.

Единство разума и веры нам, однако, не дано, но оно задано. Обе стихии духа свободны и могут иногда расходиться - и часто нужны духовные усилия, чтобы восстановить это единство. Поэтому природа разума как познавательной силы не заключает в себе никаких трудностей для единства веры и знания.

Трудности эти вытекают только из рационализма, который утверждает автономию разума и подчиняет себе все движения духа, в том числе и то знание, какое заключается в вере. Но эти притязания рационализма не могут быть оправданы - они являются следствием общего направления в духовной жизни западного христианства, которое именуется секуляризмом, т. е. отрывом от Церкви всех видов человеческого творчества (наука, философия, этика и т. д.).

9. Христианская философия возможна. Но есть ли у христианской философии какая-либо особая тема, которая отличала бы ее от догматики? Конечно, да. Догматика есть философия веры, а христианская философия есть философия, вытекающая из веры. Познание мира и человека, систематическая сводка основных принципов бытия не даны в нашей вере, они должны быть построяемы в свободном творческом нашем труде, но во свете Христовом. Особой задачей философии является уяснение диалектики идей, уяснение внутренней структурности в основных наших понятиях.

Из книги «Христианское учение о познании»

Первоначально христианство формируется как движение недовольных жизнью бедных слоев населения, вольноотпущенников и рабов. Оно выражало протест угнетенных и давало им утешение и надежду на лучшее будущее в посмертной жизни. Поскольку недовольством и страхом перед будущим были поражены и состоятельные слои римского общества, постольку и их представители переходят к христианству.

Одна из важнейших черт монотеистической религии христианства, объясняющей его притягательность и жизнестойкость, состоит в необычайной силе его морального содержания. Оно обращается к верующим как религиозно-этическая доктрина, регулирующая отношения человека к Богу, миру и другим людям.

Проделанный историками средневековой философии анализ показывает, что наряду со священной книгой древних евреев, составленной иудейскими жрецами V - IV вв. до н. э., включающей в себя мифы и легенды еврейского народа, и получившей у христиан название “Ветхий завет”, сыграли свою роль и творения апостолов учеников Иисуса Христа. Их произведения составили Новый завет.

Вместе с тем на формирование христианской философии повлияли идеи неопифагорейцев, наиболее известным среди них был Аполлоний из Тианы (Кападокия), приписывающий себе божественную силу.

Важное значение для возникновения христианской философии имело учение Филона Александрийского, рассматривающего Бога как Логос - закон.

Существенное влияние на христианскую философию оказали идеи гностиков. Согласно представлениям гностиков, борьба света и тьмы, добра и зла имеет универсальное, космическое значение. Она выступает как борьба материи, т. е. укоренившегося в ней зла, с духом, выступающим носителем света и добра. Учение о происхождении зла в мире, называемое теодицеей, у гностиков основывалось на представлении о существовании двух богов: Бога - творца и Бога - искупителя. По их мнению, Бог - творец подчинен Богу - искупителю. Они полагали, что грех не вина человека, так как его душа лишь поле боя, на котором борются добро и зло.

На процесс формирования в христианской философской мысли представлений о соотношении добра и зла повлияла также борьба с манихейством. Основателем манихейства был персидский мыслитель Мани (216 - 270). В манихействе считается, что царь тьмы при нападении на царство света поглотил его часть и теперь идет борьба за освобождение той части света, которая находится в плену у тьмы. Победа над тьмой возможна для того, кто с помощью Христа или Мани на основе строгой аскезы вырвется из тьмы к свету, но многие погибнут во время последнего мирового пожара.

Особенность христианства, как и его философии, заключается в том, что ему чужд революционный радикализм. Оно не ставит перед человеком задачу изменить мир. Это вероучение стремится перевести негативно-бунтарское отношение к миру в моральный протест. Наведение порядка на Земле рассматривается приверженцами этого учения как удел творца мира - Бога. Признание греховности мира земного и временности существования в нем человека, вера во второе пришествие Христа для суда над грешниками, надежда на спасение и вечное блаженство в раю как воздаяние за праведную жизнь на Земле и любовь к Богу как к источнику блага составляют основу христианской религиозной философии.

Наряду с этим христианские мыслители признают, что Бог создал мир и человека по своему образу и подобию. Они считают, человек наделен Богом сознанием и свободной волей. Однако люди не всегда умело пользуются этим даром и грешат. Человек стремится избежать греха и спастись, но не может сделать это без помощи Бога. Средством спасения является любовь к Богу, но любовь, выражающаяся в служении ему и ближним. Грешники будут осуждены Богом на Страшном суде, когда он придет на Землю вторично и воскресит мертвых. Это значит, что добро сильнее зла творимого людьми и окончательная победа будет за праведностью.

Уверенно выделяют два этапа средневековой философии: патристику (от «патер» - отец) от II в. до VIII в. и схоластику (от «схола» - школа) от IX в. до начала XV в.

В период патристики богословы, Отцы Церкви отстаивали христианские догматы против ереси гностицизма и язычества, утверждали несовместимость античной мудрости с христианской верой. Основными темами патристики были: происхождение зла в мире, теодицея - оправдание Бога, проблемы существования Бога, проблема свободы воли человека, божественного предопределения истории, возможности спасения души.

Единство веры требует совершенной согласованности в постулатах веры, эти постулаты она должна сделать понятными и общими, т. е. символическими.

Христианская вера должна оставаться чуждой всем произвольным представлениям, всем противоречиям. Люди, закладывающие фундамент церкви, с полным правом называются отцами церкви. Они превращают веру в положения веры или догмы.

Патристика (от лат. pater– отец)- совокупность учений «отцов церкви», христианских мыслителей II – III вв., один из двух основных периодов средневековой христианской философии. Различают греческую (восточную) и латинскую (западную) патристику, а также раннюю, зрелую и позднюю.

В ранней патристике (II-III вв.), в условиях гонений на христианство и неустоявшейся догматики, выдвигаются философские аргументы в защиту христианства, определяются подходы к его философскому осмыслению. Наиболее значительным философом ранней греческой патристики был Ориген (185-263/4), латинской - Квинт Септимий "Тертуллиан (ок. 160 - после 220).

Зрелая патристика (IV-V вв.) - время, когда христианство занимает ведущее положение в духовной жизни, утверждается догматика, в напряженной творческой атмосфере создаются основы христианской философии. В греческой патристике в этом отношении выделяются Григорий Нисский (335-394) и неизвестный автор (Псевдо-Дионисий) «Ареопагитик» (кон. V в.). Зрелую латинскую патристику венчает творчество Аврелия Августина.

В поздней патристике (VI-VIII вв.) на первый план выходят размышления над наработанным в предыдущий период и воспринимаемым как канонический философским материалом. Выдающимися философами поздней греческой патристики были Максим Исповедник (ок. 580-662) и Иоанн Дамаскин (ок. 675-753). Крупным мыслителем поздней латинской патристики, подготовившим переход философии к схоластике, был Северин Боэций (480-525).

Главным делом философов патристики было создание и распространение христианского философского учения, утверждение его принципов, превращение философии в служанку Священного писания и церковной ортодоксии. В христианском духе перерабатывалось античное философское наследие, прежде всего платонизм. Велась идейная борьба вокруг догматов, преодолевались античный космоцентризм, культурный элитаризм, интеллектуализм. Философская мысль патристики была сосредоточена на задаче постижения того, как соединяются Божественное бытие и человеческое.

Основными были для нее проблемы веры и разума; природы Бога, его триединства, Божественных атрибутов; человеческой личности, ее свободы, путей спасения души; теодицеи; исторических судеб человечества.

Схоластика, или школьная философия, - это мудрость, которой обучали в монастырских школах и университетах. Схоластика развивает далее проблематику патристики, систематизирует христианское мировоззрение.

К 1000 году Европа достигла в какой-то мере политической безопасности и культурная деятельность оживилась. Росли города, общий рост интереса к учености привел к основанию университетов. К XII в. появляются университеты - Болонский, Оксфордский, Парижский, в которых кроме богословского открываются юридический и медицинский университеты. В основу обучения в первых университетах был положен принцип «учись всему - и ты поймешь: нет ничего лишнего».

Человеческое познание должно прийти в согласие с религией. Философия достигает зрелости, добивается самостоятельности, благодаря чему освобождается от роли служанки богословия.

Суть схоластики состояла не в опоре на сверхразумное созерцание Бога, а в поиске рациональных путей его познания.

Познание Бога происходит по плодам его творения и результатам его вмешательства в дела мира. Рациональное обоснование теологии потребовало превращения логики из инструмента доказательства в средство обоснования церковных догматов. Позже понятие «схоластика» станет синонимом науки, оторванной от жизни, бесплодной, основывающейся на некритическом следовании авторитетам.

Средневековая философия вошла в историю мысли под именем схоластики.

Отличительные черты средневековой схоластики.

1) Схоластика сознательно рассматривает себя как науку, поставленную на службу теологии, как «служанку теологии». Начиная примерно с XI в. в средневековых университетах возрастает интерес к проблемам логики, которая в ту эпоху носила название диалектики и предмет которой составляла работа над понятиями. Тончайшее различение понятий, установление определений и дефиниций подчас вырождалось в тяжеловесные многотомные построения.

2) Природа перестает быть важнейшим предметом познания. Главное, что необходимо понять - Бога и человеческую душу.

3) Двойственная оценка человека: «подобие Божие» и «разумное животное».

4) Интересное понимание проблемы души и тела. В его основе - христианские догматы «Боговоплощения» и «Воскресения во плоти». Ориген (III в.): дух даруется Богом и устремлен к добру, душа - начало индивидуальности, тело - подчинено душе, а душа - духу. Зло исходит от злоупотребления свободой, то есть тело еще не есть начало зла.

Уже в эпоху Возрождения средневековая схоластика была одним из предметов постоянной критики. Эта критика еще более остро ведется в XVII в. Философы Нового времени критиковали схоластику за отношение к природе, за символизм и аллегоризм.

Резкая критика схоластики (главным образом, со стороны протестантизма) была направлена против того, что схоластика пыталась с помощью разума дать рациональное обоснование истин откровения, доступных только вере.

Христианство и философия

Христиане различных церквей очень часто весьма настороженно относятся к философии. Насколько оправдано такое отношение? На первый взгляд, основами для него есть. Это основание - при желании, конечно - можно обнаружить хотя бы в следующих словах апостола Павла: «Смотрите, братия, чтобы кто не увлек вас философиею и пустым обольщением, по приданию человеческому, по стихиям мира, а не по Христу» (Кол. 2:8). Попробуем разобраться, от какой философии предостерегает нас апостол… Всякая ли философия предосудительна с христианской точки зрения? Другими словами, всякая ли философия представляет собой пустое обольщение?

Слово «философия» буквально, по первоначальному своему значению, означает «любовь к мудрости». Вряд ли Павел предостерегает христиан от любви к мудрости как таковой, от любви к мудрости, не только не противоречащей Евангелию, но, наоборот, имеющей твердое основание в Благой Вести Иисуса Христа. Он говорит о пустом обольщении по преданию человеческому, по стихиям мира, а не по Христу. Убежден, что далеко не всякая философская доктрина представляет собой пустое обольщение по стихиям мира… Поэтому возможна и давно уже существует христианская философия - философия не только не противоречащая Евангелию и приведенным ранее словам апостола Павла, но, напротив, основывающаяся на спасительной Евангельской вести.

Но прежде - несколько слов о философии в самом общем смысле…

Чем занимается философия?

Думаю, невозможно дать исчерпывающий ответ на этот вопрос в общем виде. Философских доктрин - самых разнообразных - настолько много, что их невозможно более или менее полно «объять» краткой характеристикой. Но хотя бы несколько поясняющих замечаний не только возможны, но и необходимы.

Слово «философия» имеет греческое происхождение и означает буквально «любовь к мудрости», или, как в XVIII в. писали на Руси, «любомудрие». Можно сказать, что философия - это интеллектуальное предприятие, задача которого - поиск мудрости…

Различные философские теории - результаты этих поисков.

Сферой размышлений философа являются так называемые конечные вопросы бытия, к числу которых относятся, например, такие:

Как устроен мир?

Существует ли душа? Бессмертна ли она?

Что такое свобода воли?

В чем смысл жизни?

В чем смысл истории?

К важнейшим задачам философии относится четкое выражение в языке и систематическое обоснование некоторых общих принципов, которые люди обычно воспринимают в ходе своего индивидуального развития без критики, на веру… Примеры таких принципов: «Всякое событие имеет свою причину», или «Мир вне меня именно таков, каким я воспринимаю его - вижу, слышу, обоняю, осязаю и т. д.», или «Различные вещи построены из однотипных элементов» и т. п.

Философы анализируют эти принципы, совершенствуют их формулировки, изучают и уточняют сферы их применимости и т. д.

Характерной особенностью философии, отличающей ее от конкретных наук - математики, физики и других, является, как правило, отсутствие единства мнений по любому общему философскому вопросу. Так, материалисты спорят с идеалистами, сторонники свободы воли - с противниками, философы, считающие что история имеет внутренний смысл, - с философами, утверждающими, что никакого такого смысла нет и быть не может. Философы различных школ и направлений никак не могут договориться друг с другом. Философские споры длятся уже не меньше двух с половиной тысяч лет. Так, может быть, стоит их прекратить, отказавшись от философствования, как такового, или выработать, наконец, «единственно правильную» вечную философию? Существует же, например, единственно правильная арифметика, которую изучают в начальной школе!

Вопрос, однако, не так прост, каким он может показаться на первый взгляд. Я убежден, что люди никогда не смогут отказаться от философствования. Точно также я убежден, что невозможно создание «единственно правильной» вечной философии. Иначе говоря, разнообразие взаимоисключающих философских позиций по одним и тем же вопросам неистребимо.

С чем же связана эта неистребимость? С тем, что философы очень разнообразны по своим жизненным позициям и по темпераменту, под которым я понимаю совокупность типичных способов реагирования того или иного человека на различные обстоятельства и события.

Люди имеют различные темпераменты, и философы, если можно так выразиться, «являются» представителями этих темпераментов.

«К чему вы это говорите? - могут спросить меня. - И физики различаются по темпераменту. Но физика, как наука, едина. Если философия - наука, то и в ней разнообразием темпераментов философов можно пренебречь».

В том-то и дело, что философия в существеннейшей степени - не наука, хотя и в ней, как и в настоящих науках, есть логически строгие доктрины.

Выдающийся британский философ Бертран Рассел говорил о философии так: «Философия представляет собой нечто промежуточное между богословием и наукой. Подобно богословию, она состоит в рассуждениях по поводу предметов, относительно которых точное знание оказывалось до сих пор недостижимым; но, подобно науке, она взывает скорее к человеческому разуму, чем к авторитету, будь то авторитет традиции или откровения».

Это во многом правильная характеристика философии, хотя, на мой взгляд, утверждение, что в богословии недостижимо точное знание, вызывает сомнение, думаю, что оно все же достижимо в самых различных богословских доктринах. Можно также добавить, что философия по своей сути, пожалуй, ближе к художественной литературе, чем к науке. Поэтому неудивительно, что ряд великих произведений художественной литературы имеет глубокое философское содержание. (Вспомним хотя бы творения Л. Н. Толстого, Ф. М. Достоевского.)

Таким образом философы зачастую не столько отображают мир, сколько выражают свою душу - содержание своей души…

Зачем или, лучше сказать, кому нужны философские доктрины? Думаю, что они в той или иной степени небезынтересны для всех людей, не чуждых духовных запросов. Кроме того, они являются жизненной необходимостью для определенного типа людей, который вряд ли можно определить точнее, чем «люди, склонные к философствованию». Людям этого типа философия помогает жить, справляться с жизненными трудностями, сохранять состояние душевного равновесия, избежать страха смерти, или, по крайней мере, попытаться «заговорить» этот страх и тем самым хотя бы отчасти «смириться» с мыслью о смерти. Для таких людей философия является видом рациональной психотерапии, то ость психотерапии, устраняющей психические недуги посредством переубеждения. (Одна из последующих глав будет посвящена философии как специфической психотерапии.)

Кстати сказать, разнообразие философских доктрин обеспечивает гибкость и разнообразие приемов философской психотерапии: одним в разрешении их проблем хорошо «помогает» Гегель, другим - Шопенгауэр, третьим - Рассел и т. д.

Но всякий вид лечения, всякий вид лекарства хорош в меру и лишь в тех случаях, когда он действительно применим для лечения той или иной болезни. Это замечание полностью применимо к философии как виду духовной терапии. Философия - целительница души, переусердствовав, может вводить душу в соблазн фарисейской самоуспокоенности. Этот соблазн проявляется и стремлении создавать так называемые «всеобъемлющие» философские системы. Это стремление, на мой взгляд, есть не что иное, как желание раз и навсегда получить в свое распоряжение некий «универсальный ответ» на все мировоззренческие вопросы, некую «универсальную отмычку» ко всем «замкам» мировоззренческих проблем. Осуществление этого стремления находит свое выражение в построении замкнутых, искусственных концептуальных миров, примерами которых являются мир саморазвивающейся абсолютной идеи Гегеля, а также мир саморазвивающейся материи Маркса и Энгельса.

Как правило, созидатели подобных «миров» претендуют на замещение своими «творениями» Божьего Откровения о мире, содержащегося в Библии.

Именно от таких философских доктрин предостерегает нас апостол Павел.

Обнаружив философию «по душе» и приняв ее в качестве фундамента своих взглядов на мир, мы отнюдь не гарантированы от соблазна поверить, как в некий Абсолют, как в Бога, в придуманный тем или иным философом искусственный понятийный мир. В определенном смысле любая философская доктрина, которая претендует на свою «абсолютность», есть не что иное, как идолопоклонство, утверждающее, что «нынешнее» понимание мира, нынешнее «укладывание» мира в ту или иную понятийную схему является абсолютным. Философия в этом случае превращается в сон помраченного разума, которому снится, что мир, например, - это не более чем гигантская машина, действующая по строгим законам классической механики.

Надо сказать, что люди - и философы-профессионалы не являются в данном случае исключением - склонны к абсолютизации «рамки» своего понимания мира. Эта абсолютизация и есть идолопоклонство.

Идолопоклонство можно охарактеризовать как недостаточность в восприятии мира, остановку в движении к Богу. Кстати, в специфическое идолопоклонство может впасть и та или иная богословская доктрина, если она начнет претендовать на собственную законченность и абсолютное совершенство в познании Бога.

Познание Бога потенциально бесконечно: мы всегда Можем сделать еще один шаг на пути к Богу… И мы должны делать этот шаг… Останавливаться нельзя!..

Хорошей иллюстрацией идеи потенциальной бесконечности процесса нашего приближения к Богу является высказывание одного из героев романа Ю. Карабчиевского «Жизнь Александра Зильбера». Он рассуждает так «Люди сидят внизу, на берегу моря, и не умеют подняться в гору - и Бог для них на горе. И это правда. Но проходят многие годы, быть может сотни или тысячи лет, и люди поднимаются на гору, и Бога там нет, потому что Он много выше… - в Космосе. Но люди полетят в Космос, и там будет то же самое. Потому что, - слушай, что я тебе скажу! - потому что Бог всегда над людьми, И как высоко ни поднимается человек, Бог останется на пятьсот лет пути выше!»

Глубокое осознание того, что Бог всегда превыше нашего представления о Нем, помогает духовно приближаться к Нему…

Еще несколько слов о философствовании как специфическом виде идолопоклонства. Возможность превращения философствования в идолопоклонство становится реальностью для агностически и особенно атеистически ориентированного философского разума, для тех «безумцев», которые «сказали в сердце своем: „нет Бога“» (ср. Пс. 13:1). В подобных случаях философская доктрина стремится заменить собою истину христианской веры, стать «путем, истиной и жизнью» человека вне Бога, вне Христа, то есть превращается в очередного идола. А «служение» этому идолу, которое выражается ограничением кругозора рамками и действиями, совершаемыми по его «рекомендациям», и есть идолопоклонство, какими бы формулировками, претендующими на научность и рациональность, оно ни маскировалось.

Философское идолопоклонство, с богословской точки зрения, суть не что иное, как гордыня, результат отрыва нашего разума от Бога. Гордыня представляет собой «дьявольский дух надмения» (св. Иоанн Кассиан), начало всякого греха, своекорыстный поворот внимания человека на самого себя, такой исключительный интерес к самому себе, что собственное «я» становится в центре мироздания. Гордыня есть начало «капсулирования» помраченного разума в себе, начало разрыва человека с Богом, «первогрех», который в свое время положил начало разрыву твари и Творца. Гордыня - это стена между нами и Богом. И все эти характеристики гордыни полностью применимы к части философии, превратившейся в идолопоклонство.

Завершая, еще раз повторю: апостол Павел призывает нас остерегаться не любой философии, но лишь той, которая становится нашим «идолом», «перегородкой» между нами и Богом, и которой люди начинают поклоняться и служить как Богу.

Из книги Огненная Русь автора Макаров Н. К.

ХРИСТИАНСТВО Проблема человека совершенно неразрешима, если рассматривать человека только как часть природы и лишь в соотношении с природой. Психологические, биологические, социологические исследования никакой загадки о человеке не разрешили. К человеку подходили с

Из книги Книга еврейских афоризмов автора Джин Нодар

246. ХРИСТИАНСТВО Все те ценности, которые утверждаются христианством, - любовь, сострадание, терпимость, проникновенность, сдержанность, - все эти сущностные элементы нашей цивилизации есть ценности еврейские.Аш - Во что веруюХристианство - это иудейство для толпы,

Из книги Киргегард и экзистенциальная философия автора Шестов Лев Исаакович

X. Жестокое христианство Не от меня моя суровость. Если бы я знал смягчающее слово, я бы охотно утешил и ободрил человека. И все же! Возможно, что страждущему нужно иное: еще более жестокие страдания. Кто так свиреп, что дерзает сказать это? Друг мой, это делает христианство,

Из книги История философии автора Скирбекк Гуннар

Христианство и философия В конце четвертого века после Р.Х. Римская империя разделилась на две части, и незадолго до этого христианство стало доминирующей государственной религией. В это же время (375–568) происходило переселение германских племен, которое привело к

Из книги Христианство и философия автора Карпунин Валерий Андреевич

В. А. Карпунин ХРИСТИАНСТВО И ФИЛОСОФИЯ Когда мудрость войдет в сердце твое, и знание будет приятно душе твоей, тогда рассудительность будет оберегать тебя, разум будет охранять тебя, дабы спасти тебя от пути злого, от человека, говорящего ложь, от тех, которые оставляют

Из книги Далекое будущее Вселенной [Эсхатология в космической перспективе] автора Эллис Джордж

Индуизм и христианство Существенной особенностью религиозной жизни многих народов, которые населяют Индостанский полуостров, является то, что их религиозная жизнь, их верования очень традиционны, глубокими корнями уходят в незапамятную древность. Основные религиозные

Из книги Ницше и христианство автора Ясперс Карл Теодор

Буддизм и христианство Буддизм, наряду с христианством и исламом, является одной из трех наиболее распространенных в мире религий. Особенностью буддизма является то, что он представляет собой «религию без бога». Буддизм появился как секта, ответвление от индуизма. Можно

Из книги Быть честным перед Богом автора Робинсон Джон

Иудаизм и христианство Иудаизм - это религиозные верования, которые распространены главным образом среди евреев. Само слово «иудаизм» происходит от имени Иуды, который, как говорит Библия, был родоначальником иудейского народа. Основой иудаизма является вера в единого

Из книги Сборник работ автора Катасонов Владимир Николаевич

15.3. Христианство Вот мы и подошли к христианству. Ему я собираюсь посвятить намного больше места, поскольку именно в христианской традиции представления о конце мира - теперь мы уже можем сказать «о конце вселенной» - были выражены открыто и получили название

Из книги Энциклопедическое изложение масонской, герметической, каббалистической и розенкрейцеровской символической философии автора Холл Мэнли Палмер

Ницше и христианство

Из книги Избранное автора Доброхотов Александр Львович

ХРИСТИАНСТВО И НАТУРАЛИЗМ “Религия без откровения” - так называется впечатляющая книга Джулиана Хаксли, в которой он доказывает, что именно таковы для религии итоги упадка супернатурализма. Дискредитация “гипотезы бога” заставляет его обратиться вспять - к религии

Из книги Несчастное сознание в философии Гегеля автора Валь Жан

ХРИСТИАНСТВО И СУПРАНАТУРАЛИЗМ Но посмотрим на дело с другой стороны: что означает всё это для представителей современного супранатурализма? Им будет трудно поверить, что все наши рассуждения не выльются просто в теологию чистой имманентности, чтобы не сказать

Из книги автора

Из книги автора

Из книги автора

Философия и христианство В настоящий момент мы оказались свидетелями длящегося завершения грандиозного, исторически беспрецедентного опыта Нового времени – построения культуры без религии. Этот эксперимент прошел длинный, многосложный, далеко не бесплодный путь: от

Из книги автора

III. Христианство Но в этом движении сознание испытывает именно выступление единичности на неизменном, а неизменного - на единичности. Для сознания открывается единичность вообще в неизменной сущности, а вместе с тем открывается и его единичность в нем. Ибо истина этого

Философии Средневековья присущи свои особенности. Понижение социального статуса философии, ее полная зави­симость от религии отразились и на ее содержании, круге обсу­ждавшихся ею основных проблем, ее онтологии, антропологии, гносеологии.

1)Основой, первопричиной всего сущест­вующего является Бог. Причем Бог как всемогущее существо - не только создатель мира и человека, он еще и постоянный ру­ководитель всей жизни, «провидец» жизни каждого. Таким обра­зом, с точки зрения своего учения о бытии средневековая фило­софия была философией теоцентризма.

У средневековой философии была и своеобразная антропо­логия, учение о человеке. Согласно этому учению человек не только создан Богом, но и подобен ему. Однако природа чело­века двойственна. В нем есть не только душа, но и тело, не только нечто божественное, духовное, но и нечто телесное, гре­ховное. Для преодоления своей греховно­сти человеку и нужна постоян­ная, от рождения и до смерти, поддержка религии, церкви.

Поскольку рационально обосновать свою онтологию и ан­тропологию средневековой философии было довольно трудно, ею была создана своеобразная теория познания, гносеология. Ее суть сводилась к тому, что истиной может быть признано не только то, что обоснованно разумом, но и то, что соответствует нашему внутреннему переживанию, желанию верить, не рассуж­дая.

Основными этапами средневековой философии явля­ются патристика и схоластика.

Патристика (христианское богословие II-VIII вв.).

Представителями: Тертуллиан, Климент Александрийский, Ориген, Аврелий Ав­густин и др. Эти философы отстаивали религиозные христианские догматы против язычества и гностицизма, утверждая несовме­стимость античной мудрости с христианской верой. Основны­ми темами средневековой патристики являются проблема сущ­ности и бытия Бога, происхождения зла в мире), свобода воли человека и возможность спа­сения души.

Схоластика (IX-XIV вв.). Термин обозна­чает «школьную философию», мудрость, которой обучают в монастырских школах и университетах. Схоластика развивает проблематику патристики, систематизирует и рационализиру­ет христианское мировоззрение.Схоластика подразделяется на ряд этапов:

· ранняя (IX-XI вв.): Эриугена, Ансельм Кентерберийский;

· зрелая или классическая (XII-XIII вв.): Фома Аквинский, Альберт Великий, Пьер Абеляр, Иоанн Росцелин и др;

· поздняя (XIII-XIV вв.): Иоанн Дуне Скот, Мейстер Экхарт и др.

Проблемы соотношения веры и разума, единичного и об­щего, по-прежнему в качестве важнейших тем сохраняются вопросы о бытии Бога, возможности спасения души и т.п. Цен­тральную проблему зрелой схоластики составляет спор об универсалиях - общих идеях, об отношении единичного к об­щему и о реальности существования общего. В зависимости от ответа на этот вопрос в средневековой философии формируют­ся три позиции. Реализм, представители которого утверждали, что общее существует реально, в виде идеальной или реальной «вещи» и не является простым конструктом человеческого ума. Реализм поддерживался церковью, поскольку не конфликтовал с официальным вероучением и служил дополнительным обо­снованием бытия Бога. Представителями реализма были Эриу­гена, Ансельм Кентерберийский, Фома Аквинский.

Противоположная реализму позиция - номинализм. Номи­налисты утверждали, что универсалии являются простыми именами вещей, поэтому существуют только в разуме челове­ка, и не обладают самостоятельным существованием в каче­стве вещи. Номиналисты не отвечают на вопрос о первичности материи или духа, для них, как и для всех сред­невековых философов первичной остается духов­ная реальность. Номинализм получил широкое распростране­ние в поздней схоластике, его представители - Иоанн Росцелин и Уильям Оккам.

Концептуализм - философская позиция, примиряющая реа­лизм и номинализм, согласно которой реально существуют от­дельные вещи, а общее обретает реальность в сфере ума в виде понятий. Создателем концептуализма является Пьер Абеляр.

Основными принципами средневекового философского мышления считаются геоцентризм - Бог есть центральная точ­ка мировоззрения, креационизм - вера в то, что все существу­ющее является актом божественной воли, сотворено Богом из ничего; провиденциализм - вера в божественную предопреде­ленность всего существующего; эсхатологизм - вера в конец света и действенное ожидание его.

16. Гуманизм как философское направление получил распростра­нение в Европе в XIV - середине XV вв. Его центром была Италия.

К основным чертам гуманизма относились:

Антицерковная и антисхоластическая направленность;

Стремление уменьшить всемогущество Бога и доказать само­ценность человека;

Антропоцентризм - особое внимание к человеку, воспевание его силы, величия, возможностей;

Жизнеутверждающий характер и оптимизм.

По своему жанру гуманистическая философия сливалась с литературой, излагалась иносказательно и в художественной форме. Наиболее известные философы-гуманисты одновременно были писателями. К ним прежде всего относились Данте Алигьери, Франческо Петрарка, Лоренцо Балла.

Воспевает христианство, но одновременно между строк вы­смеивает противоречия и необъяснимые истины (догмы) христианского учения;

Восхваляет человека;

Отходит от трактовки человека исключительно как божест­венного создания;

Признает за человеком наличие как божественного, так и природного начала, которые гармонируют друг с другом;

Верит в счастливое будущее человека, его изначально добрую природу.

Тем же духом пронизаны иные произведения Данте ("Новая жизнь" и т. д.).

Петрарка вносит в литературу, философию, культуры чуж­дые схоластике идеи:

Человеческая жизнь дается один раз и уникальна;

Человек должен жить не для Бога, а для самого себя;

Человеческая личность должна быть свободной - как физи­чески, так и духовно;

Человеку принадлежит свобода выбора и право выражать себя в соответствии с этим;

Человек может добиться счастья, опираясь только на себя и свои силы, имеет для этого достаточный потенциал;

Загробной жизни, скорее всего, не существует и бессмертия можно добиться лишь в памяти людей;

Человек не должен приносить себя в жертву Богу, а должен наслаждаться жизнью и любить;

Внешний облик и внутренний мир человека прекрасны.

Для эпохи Возрождения было характерно не только повышение интереса к человеку, но и большой интерес к проблеме государства, устройства общества, взаимоотношений Церкви и государственных институтов, верующих. Данная проблематика нашла отражение в социально-политической философии эпохи Возрождения, основными направлениями которой были:

Философия Реформации;

Политическая философия;

Философия социалистов-утопистов.

Философия Реформации имела своей целью реформу католицизма, демократизацию Церкви, установление более справедливых отношений между Богом, Церковью и верующими.

Предпосылками возникновения данного направления были:

Кризис феодализма;

Зарождение и укрепление класса торгово-промышленной бур­жуазии;

Ослабление феодальной раздробленности, становление евро­пейских государств;

Незаинтересованность руководителей данных государств, политической элиты в чрезмерной, национальной, надгосу­дарственной, общеевропейской власти Папы Римского и ка­толической Церкви;

Кризис, моральное разложение католической Церкви, ее ото­рванность от народа, отставание от жизни, практика выдачи индульгенций;

Распространение вЕвропе идей гуманизма;

Рост самосознания личности, индивидуализм;

Рост влияния антикатолических религиозно-философских уче­ний, ересей, мистики, гусизма.

В Реформации выделяются два основных течения:

Бюргерско-евангелическое;

Народное.

Основоположником Реформации считается доктор богословия Мартин Лютер(1483 - 1546). 31 октября 1517 года на дверях Виттенбергской замковой церкви в Германии им были прибиты 95 тезисов против индульгенций, что положило начало идеологиче­ской (а в ряде стран и вооруженной) борьбе против католицизма.

Основные идеи М. Лютера сводились к следующим:

Общение между Богом и верующими должно происходить напрямую;

Между Богом и верующими не должно быть такого посред­ника, как католическая Церковь;

Необходимо упрощение обрядов;

Церковь должна стать демократичной, а обряды - понятны­ми людям;

Необходимо уменьшение влияния на политику других государств со стороны Папы Римского и католического духовенства;

Дело служения Богу - не только профессия, которую моно­полизировало духовенство, но и функция всей жизни ве­рующих христиан;

Необходимо освободить культуру и образование от засилья католических догм;

Необходимо запретить индульгенции.

В отличие от философии Реформации, предметом которой были отношения между Богом, Церковью, человеком и государством, политическая философия исследовала проблемы управления реально существующим государством, методы влияния на людей, прие­мы политической борьбы. Ярким представителем политической философии являлся Никколо Макиавелли (1469 - 1527) - итальян­ский (флорентийский) политический деятель, философ и писатель. Философия Макиавелли опирается на следующие основные положения:

Человек обладает изначально злой природой;

Движущими мотивами поступков человека являются эгоизм и стремление к личной выгоде;

Совместное существование людей невозможно, если каждый будет преследовать только свои эгоистические интересы;

Для обуздания низменной натуры человека, его эгоизма соз­дается особая организация - государство;

Правитель должен руководить государством, не забывая о низменной природе подданных;

Правитель должен выглядеть щедрым и благородным, но не быть таковым в действительности, поскольку при соприкосновении с реальностью данные качества приведут к противоположному ре­зультату (правитель будет свергнут далеко не благородными со­ратниками либо противниками, а казна - промотана);

Ни в коем случае руководитель не должен посягать на иму­щество и личную жизнь людей;

В борьбе за освобождение родины от иностранного владыче­ства за ее независимость допустимы все средства, в том чис­ле коварные и аморальные.

В эпоху Возрождения наблюдается повышенный интерес к проблемам общества и государства, Церкви. Как правило, при их изучении философы стремились опираться на реальные факты, исследовать положение в конкретном обществе и государст­ве, пытались при жизни изменить ситуацию к лучшему. Однако часть философов основное внимание сосредоточила на разра­ботке проектов идеального государства, где были бы уничтожены все социальные противоречия и восторжествовала социальная справедливость. Поскольку их проекты были сильно оторваны от реальности и практически неосуществимы, данные философы вошли в историю как социалисты утописты.

Наибольший вклад в развитие теории утопического социализма внесли Томас Мор и Томмазо Кампанелла.

Томас Мор(1478 - 1535) считается основателем утопическо­го социализма. Ему хорошо были знакомы проблемы реального государства, так как он профессионально занимался политической деятельностью: с 1504 г. являлся членом парламента, 1523 - 1529 гг. - председателем палаты общин, 1529 г. - лордом-канцлером Великобритании (высший пост в государстве после короля). В 1535 г. Т. Мор был казнен как сторонник католицизма за от­каз дать присягу королю как главе независимой от Папы Рим­ского англиканской Церкви.

Свои идеи по поводу устройства общества и государства бу­дущего Т. Мор изложил в произведении "Утопия". Утопия (греч. - место, которого нигде нет) - выдуманный остров, на котором находится идеальное государство.

Идеи социалистов-утопистов, выдвинутые в эпоху Возрождения, были ответом на имевшую место социальную несправедливость и имели много сторонников среди желающих изменить мир как в эпоху Возрождения, так и в будущем.

17. На основе крупнейших открытий и технического прогресса в эпоху Возрождения развивается своеобразная натурфилософия (философия природы). Именно она оказала определяющее влияние на развитие философии и естествознания Нового времени.

Натурфилософия зачастую носила пантеистический характер, т.е., прямо не отрицая существования Бога, она отождествляла его с природой. Подобную натурфилософию развивали Бернардино Телезио [ 1509-1588), основавший в Неаполе академию для опытного изучения природы, и ближайший советник Папы Пия II, кардинал, ученый, философ Николай Кузанский (1401-1464).

Н. Кузанского исследователи его творчества считают первым выдающимся представителем пантеистической философии эпохи Возрождения. Он сближает Бога с природой, приписывая последней божественные атрибуты и прежде всего бесконечность в пространстве; он также выступает против теологического принципа конечности Вселенной в пространстве и сотворенности ее во времени, хотя и оговаривается, что мир не является бесконечным в том смысле, в котором является Бог как «абсолютный максимум». Но все же «нельзя считать его и конечным, потому, что он не имеет границ, между которыми заключен»; по мнению Н. Кузанского, Земля не составляет центра мира, а так называемая сфера неподвижных звезд не является окружностью, замыкающей мир. Н. Кузанский высказал ряд диалектических идей применительно к пониманию природы: он увидел единство противоположностей, единое и множество, возможность и действительность, бесконечность и конечность в природе.

Глубокие идеи были высказаны им в теории познания. Он обосновал понятие научного метода, проблему творчества - безграничность возможностей человека, особенно в сфере познания. Вместе с тем и в познании проявляется его пантеизм: Бог заранее есть все, что только может быть. Начало просвечивает во всем, а человек способен мыслить бесконечно, преодолевая любые противоположности .

Философские воззрения Николая Кузанского оказали воздействие на последующую натурфилософскую мысль эпохи Возрождения.

Одним из величайших гениев эпохи Возрождения был Джордано Бруно (1548- 1600). Он отбросил все церковные догматы о сотворении мира, о якобы имевшем место начале мира и грядущем его конце; развил гелиоцентрические идеи Коперника, утверждая, что существует бесконечное множество миров Вселенной. В работе «О бесконечности. Вселенной и мирах» он заявлял: «Я провозглашаю существование бесчисленных отдельных миров, подобно миру этой Земли. Вместе с Пифагором я считаю ее светилом, подобным Луне, другим планетам, другим звездам, число которых бесконечно. Все эти небесные тела составляют бесчисленные миры. Они образуют бесконечную Вселенную в бесконечном пространстве...»

Вместе с тем Дж. Бруно много писал о Боге. Он признавал всеобщую одушевленность материи. Но его Бог - это Вселенная, которая одновременно и творящая и творимое, и причина и следствие. Пантеизм в этих рассуждениях Дж. Бруно налицо. Нет Бога, стоящего над миром и диктующего ему свои законы; Бог растворен в природе. Материальной природе он посвящает целые гимны: материя живое и активное начало.

Натурфилософские взгляды Бруно соединяются с элементами стихийной диалектики, которую во многом он черпает из античных источников. Отмечая постоянную изменчивость всех вещей и явлений, он утверждал, что в течение многих веков изменяется поверхность Земли, моря превращаются в континенты, а континенты в моря. Интересны его рассуждения о человеке как микрокосме и его связи с макрокосмом (природой). Человек - часть природы, его безграничная любовь к познанию бесконечного, сила его разума возвышают его над миром .

В 1592 г. Бруно был обвинен в ереси и заключен в тюрьму. В 1600 г. его сожгли на костре.

18. Рационализм (ratio) – отражает философскую идею, признающую мышление (разум) в качестве источника любого познания и критерия его истинности. Популярным это учение стало в 17 столетии. Основы философского воззрения, его традиции ввел Рене Декарт. В его "Рассуждениях о методе", "Размышлениях о новой философии" и прочих сочинениях проблема достоверности знания решалась в сфере самого знания и внутренних его характеристик. Это, главным образом, отличало рационализм Рене Декарта от теории практической основательности Бэкона. Первый, развивая свою идею, утверждал, что существует четыре правила познания: методическое сомнение, контроль, анализ и очевидность. Рационализм Декарта устанавливал несомненность самого присутствия познающего разума, философ заявлял: "Я мыслю, значит, существую". Доказательства же этой теории, по его мнению, лежали в оправдании самого мышления, доверии к нему. При этом Бог выступает гарантом постижимости созданного мира, а также объективности людского познания. Система аргументов, которую приводит Декарт, объясняет мысль о наличии врожденных идей как одно из основных положений рационализма. Сотворенные вещи познаются только посредством углубления в ум. При этом все вещи состоят из двух субстанций, независимых друг от друга – тела и души. При этом природа тела – не боле чем механизм. Укрепление преобладания разума над чувствами и телесными страстями является исходящим принципом для поиска различных формул нравственного поведения в самых разных жизненных ситуациях. Такова концепция, которую несет в себе рационализм Декарта. Необходимо отметить огромное значение этого мировоззрения для развития философии и науки. Рационализм Декарта не только способствовал формированию новых правил и принципов, но и лег в основу некоторых научных дисциплин, в частности аналитической геометрии, математики. Дуализм, лежащий в основе идеи, позволил сформулировать двойственную взаимоисключающую трактовку учения. Рационализм Декарта предусматривал объяснение устройства мира, представляя его в абстрактных и наглядных образах одновременно. Устройство мира предполагало возможность расчленения его (используя анализ) на компоненты, которые будут логически связаны между собой и математически точно описаны. В этом сокрыта методологическая основа процесса математизации естествознания. Рациональный человек, имеющий дедуктивный и интуитивный разум, может достичь достоверных знаний. Дедуктивный метод допускает только те предположения, которые видятся для разума ясными, четкими - не вызывают в истинности своей никаких сомнений. Кроме того, в рамках этого метода осуществляется расчленение каждой сложной проблемы на частные, составляющие ее, периодический переход от известного и доказанного к неизвестному и недоказанному, при этом не допускаются пропуски в исследуемых звеньях. Во времена Декарта философии придавали большое значение. Наука же рассматривалась как ценность высшая, а возможность ее практического применения в удовлетворении различных человеческих потребностей еще больше возвышала познающие процессы мышления.

XVII век характеризуется противостоянием рационализма (Декарт) и эмпиризма (Бэкон) в науке, которое и определило философию Нового времени. С другой стороны, сама философия обращается к науке как социальному феномену, выдвигая проблемы метода и гносеологии.

"Эмпиризм” - философское учение и направление в теории познания, признающее чувственный опыт единственным источником достоверного знания), возводящий все знания к опыту. При этом остается неясным, как возникают научные теории, законы и понятия, которые нельзя получить непосредственно из опыта и наблюдений. Фрэнсис Бэкон считается родоначальником английской философии, настаивавшей на изучении природы с помощью индуктивного метода. Значение науки – настраивать на ум, чтобы он не оставался в покое и не застывал в своих недостатках. Выделил два типа наук: - которые опираются на веру (астрология, магия) – неблагородные, и науки, которые происходят из трех способностей души, сосредотачивающих в себе знания, память (на ней основывается история), воображение (поэзия), рассудок (философия).

Философия имеет дело не с индивидуальными и чувствительными впечатлениями, а абстрактными понятиями, выведенными из них, соединяющими законами природы и фактами действительности.

У философии 3 предмета: Бог, природа, человек и троякий путь воздействия. Природа воздействует на интеллект непосредственно, Бог через творение (преломленными лучами), человек – отраженными лучами и отсюда в философии выделяются: учение о Божестве, учение о природе, учение о человеке.

Кроме того, учение о природе Бэкон разделил на:

теоретическую философию (причины явлений и процессов) и

практическую философию (результат).

К теории философии он отнес физику и метафизику. Будучи, ориентированным на знания, Бэкон обратил внимание на метод и выделяет: индуктивный (от опыта к аксиомам) и дедуктивный. Наиболее ценным, в этих методах считал опыт, который делил на плодоносный – приносимый пользу и светоносный – позволяющий познать природу.

Наиболее ценен индуктивный метод. Он выделяет полную индукцию. По мнению Бэкона, неполная индукция фактически выявляет не только известное, но и в качестве суждений Бэкон пытается создать истинную индукцию, которая направлена на то, чтобы не только искать факты, подтверждающие вывод, но и опровергающие его. Такая индукция, положенная в основу метода позволила считать Бэкона основоположником индуктивного метода познания.

Недостоверность известного доселе знания обусловлена ненадежностью умозрительного метода умозаключений и доказательства. Первым условием реформы науки является усовершенствование методов обобщения - индукции. Следующим шагом должно быть очищение разума от заблуждений. Бэкон различает 4 вида таких заблуждений или идолов - рода, пещеры, рынка, театра.

Идолы рода - препятствие, обусловленное природой человека. Чел судит о природе по аналогии с собственными свойствами. Отсюда возникает телеологическое представление о природе, ошибки, проистекающие из несовершенства человеческих чувств, под влиянием различных желаний, влечений.

Пещеры - ошибки, возникающие вследствие субъективных предпочтений, симпатий, антипатий ученых: одни больше видят различий между предметами, др. - их сходства. Одни склонны верить в непогрешимый авторитет древности, другие, наоборот, отдают предпочтение только новому.

Рынка - препятствие, возникающее вследствие общения между людьми посредством слов. Но во многих словах значения слов были установлены не на основе познания сущности предмета, а на основе совершенно случайного впечатления от этого предмета.

Театра - препятствия, порождаемые некритически усвоенными ложными мнениями. Идолы театра не врождены нашему уму, они возникают вследствие подчинения ума ошибочным мнениям.

Знание видов препятствий позволяет избежать ошибок. Однако это знание лишь отрицательная сторона создания научного метода. Необходимо также положительное учение о методе исследования. В истории науки четко выступают 2 пути или метода исследования: догматический и эмпирический. Догматический метод начинает с общих умозрительных положений и стремится вывести из них все частные случаи. Догматик похож на паука, кот из самого себя ткет паутину.

Ученый, следующий эмпирическому методу похож на муравья, который беспорядочно тащит все, что ни попадется ему на пути. Истинный метод состоит в умственной переработке материалов, которые доставляет опыт (пчела)