Михаил Сперанский .

Введение к Уложению государственных законов (план всеобщего государственного образования)

-------
| сайт collection
|-------
| Михаил Mихайлович Сперанский
| Введение к Уложению государственных законов (план всеобщего государственного образования)
-------

Общий предмет всех законов есть учредить отношения людей к общей безопасности лиц и имуществ. В великой сложности сих отношений и законов, от них возникающих, необходимо нужно поставить главные их разделения. Началом сих разделений приемлются самые предметы законов: отношения людей, в обществе живущих. Отношения сии двояки: каждое лицо имеет отношение ко всему государству, и все лица, в особенности, имеют отношения между собою. Отсюда возникают два главные разделения законов: Законы государственные определяют отношение частных лиц к государству. Законы гражданские учреждают отношения лиц между ими. Законы государственные суть двух родов: одни суть преходящие, другие коренные и неподвижные. Законы преходящие суть те, коими определяется отношение одного или многих лиц к государству в одном каком-либо случае. Таковы суть: законы публичной экономии, законы мира и войны, уставы полиции и проч. Они по существу своему должны изменяться по изменению обстоятельств. Законы коренные, напротив, состоят в началах неподвижных и неизменяемых, с коими все другие законы должны быть соображаемы. Нужно рассмотреть их свойство и степень необходимости.

Законы существуют для пользы и безопасности людей, им подвластных. Но польза и безопасность суть понятия неопределенные, подверженные разным изменениям. Если бы законы изменялись по различному образу сих понятий, они вскоре пришли бы в смешение и могли бы соделаться даже противными тому концу, для коего они существуют. Посему во всяком благоустроенном государстве должны быть начала законодательства положительные, постоянные, непреложные, неподвижные, с коими бы все другие законы могли быть соображаемы. Сии положительные начала суть коренные государственные законы. Три силы движут и управляют государством: сила законодательная, исполнительная и судная. Начало и источник сих сил в народе: ибо они не что другое суть, как нравственные и физические силы людей в отношении их к общежитию. Но силы сии в рассеянии их суть силы мертвые. Они не производят ни закона, ни прав, ни обязанностей. Чтобы сделать их действующими, надлежало их соединить и привести в равновесие. Соединенное действие сил составляет державную власть. Сопряжения их в державной власти могут быть многоразличны. Из сих многоразличных сопряжений коренные законы определяют один постоянный и непременный.

Итак, предмет и свойство государственных коренных законов есть определить образ, коим силы государственные сопрягаются и действуют в их соединении.

Определив, таким образом общее свойство коренных законов, не трудно будет в особенности означить все их предметы. В самом деле, силы государственные, составляющие общий предмет законов коренных, могут быть рассматриваемы в двух положениях: или в состоянии их соединения, или в состоянии их личного разделения. В состоянии их соединения они производят державную власть и политические права ее. От державной власти возникает закон и. его исполнение. В состоянии раздельном силы государственные рождают права подданных. Если бы права державной власти были неограниченны, если бы силы государственные соединены были в державной власти в такой степени, что никаких прав не оставляли бы они подданным, тогда государство было бы в рабстве и правление было бы деспотическое. Рабство сие может быть двояко: политическое вместе и гражданское или одно только политическое. Первого рода рабство бывает, когда подданные не только не имеют никакого участия в силах государственных, но и, сверх того, не имеют и свободы располагать лицом их и собственностью в связи их с другими.
Рабство второго рода бывает, когда подданные, не участвуя в силах государственных, имеют однако же свободу в лице их и собственности. Из сего видно, что при державной власти силы государственные, остающиеся в расположении подданных, суть двояки: одними пользуются они в их соединении; другими – каждый особенно. От первых рождаются права подданных политические, определяющие степень их участия в силах государственных. От вторых происходят права гражданские, определяющие степень их свободы в лице и имуществе. Хотя права гражданские и могут существовать без прав политических, но бытие их в сем положении не может быть твердо. В самом деле, права гражданские в существе своем не что другое суть, как те же права политические, но действующие разделено и лично для каждого. Сие раздельное их действие не могло бы иметь никакой твердости, если бы не предполагало оно другого их действия – соединенного. Из сего следует, что истинные права гражданские должны быть основаны на правах политических, точно так же, как и закон гражданский вообще не может быть тверд без закона политического. Здесь открывается причина и образ, в коем права гражданские могут иметь место в коренном законе государственном. Они должны быть в нем означены в виде первоначальных гражданских последствий, возникающих из прав политических. Дальнейшие же их сопряжения должны быть предоставлены постановлениям закона гражданского.

Каким образом коренные законы государства соделать столько неподвижными и непременяемыми, чтоб никакая власть преступить их не могла и чтоб сила, в монархии вседействующая, над ними единственно никакого действия не имела? Сей вопрос всегда был наиважнейшим предметом размышления всех добрых государей, упражнением наилучших умов, общею мыслию всех, кто истинно любит отечество и не потерял еще надежды видеть его счастливым.

Каждое государство имеет силы, самою природою в известной степени ему данные. Силы государства суть: 1) силы физические или личные каждого члена, государство составляющего; 2) силы промышленности или народного труда; 3) силы народного уважения или чести – других сил вообразить не можно. Есть ли бы государство могло быть одно на свете и составлено было из людей равно мощных или равно справедливых, тогда не было бы никакой нужды в правительстве, тогда каждый наслаждался бы в совершенной независимости личными своими силами, произведением своего труда и степеней своего в обществе уважения. Но как никакое еще государство до сего степени просвещения на земле не достигло, да и достигнуть, кажется, не может, то каждое государство имеет нужду в таком средстве, которое бы каждому доставило способ беспрепятственно пользоваться своими силами физическими, произведениями своего труда и своим степеней уважения в обществе.
Сие средство не может быть просто изъявление общей на то воли, ибо самые те, кои изъявили бы сию волю, чрез минуту, забыв се, престали бы ей повиноваться, и, следовательно, средство сие осталось бы без конца. В самом деле, естьли бы государство, собравшись, сказало самому себе: никто отныне не должен возмущать другого ни в личных его наслаждениях, ни в собственности его, ни в чести, и не обеспечило бы сие правило никаким установлением, которое бы могло сделать его необходимым, оно ничего бы не сделало ни для безопасности своей, ни для пользы.
Итак, средство, избираемое государством к охранению в неприкосновенности сил каждого, должно само в себе иметь великую силу. Силы другой в государстве быть не может, как та, которую оно уделить от собственных своих сил найдет для сего нужным. Государство других сил не имеет, как только силы физические, произведение труда и общее уважение.
Итак, средству, им избираемому для необходимого его действия, государство должно уделить часть сил своих физических, своей собственности или народного богатства и часть сил своих моральных или общего уважения. Средство, таким образом к обеспечению личности, собственности и чести каждого, народом избранное и части сил его одеянное, есть, то, что называем мы вообще правительством.
Итак, всякому правительству при образовании его народ говорит: «Мы желаем, чтоб каждый из нас был удостоверен и огражден в своей личности, в своей собственности и чести. Для исполнения сего общего желания мы избрали тебя и, чтоб действие твое было не тщетно, мы не только изъявляем желание тебе повиноваться, но и даем тебе способы принудить каждого из нас к сему в случае непокорливости; мы уделяем тебе для сего часть наших сил физических, нашего богатства и нашего уважения. Из соединения первых составишь ты войско; из второго произойдут деньги; из третьего – почести. Все сии три рода сил будут в твоем расположении и будут на себе носить печать твою. Мы будет повиноваться твоим войскам, выменивать на труд наш твои деньги и уважать все то, что будет носить на себе знаки твоих почестей. Власть располагать сими способами будет отныне твоим отличительным преимуществом, правом верховной власти».
В сем состоит первое основание всякого на земли законного правительства.
По различию положений и образа мыслей народных состав правительства или образ правления может быть различен. Государство может вверить его или одному лицу, или многим, или всем. Чтоб рассуждения сии сделать менее сложными, мы оставим сей последний случай, яко не могущий иметь места в великом государстве, и будем принимать в уважение только два первые. Две степени должно различать во всяком образе правления.
Первой, когда народ, вверяя избранному им одному лицу или многим верховную власть, к общим условиям о сохранении личности, собственности и чести не присовокупляет никаких подробных правил, но оставляет на волю правительства постановлять по лучшему усмотрению его сии правила я проводить их в исполнение. Сей образ правления есть деспотический.
Вероятно, что долгое время не было на земли другого правительства, как деспотическое: ибо оно есть самое простейшее, народам грубым свойственнейшее и ближе подходящее к патриархальному или домашнему. Но когда государи престали быть отцами их народов, когда народы познали, что они отделяют свои пользы от их благосостояния, и силы, им вверенные, не только обращают не для него, но часто и против его, они нашли нужным к общий условиям, на коих воля народа установила правительства и коих неопределительность подвергла их самовластию, присоединить частные правила и точнее означить, чего именно народ желает. Сии правила названы коренными государства законами, и собрание их есть общее государственное положение, или конституция. Правительство, на сем основании учрежденное, есть или ограниченная монархия, или умеренная аристократия.
Раздробляя составы царств земных, ныне существующих или в древности процветавших, мы находим, что каждое из них имело две конституции, два образа правления, весьма между собою различные и часто даже противные, один внешний, другой внутренний.
Внешним образом правления называю я все те гласные и открытые постановления, грамоты, учреждения, уставы, коими силы государственные содержатся между собою в видимом равновесии. Внутренним образом правления называю я то расположение государственных сил, по коему ни одна из них не может взять перевеса в общей системе, не разрушив всех ее отношений.
Рассмотрим, какое могут иметь влияние сии два образа правления на постоянство и непременяемость законов.

Когда народ, постановив общею волею коренные законы, заставляет правительство торжественною присягою утверждать их непоколебимость; когда вследствие сего утверждения установляются законодательные сословия, охранительные власти, парламенты, сенаты, государственные советы, сим еще никак не постановляются истинные пределы правительства; когда силы его при сем остаются в том же положении, в каком они до ограничения сего были, народ может назвать сей образ правления аристократическим, монархическим и даже республиканским, но в самом деле он будет деспотическим.
В самом деле, какие бы законы народ ни издавал, естьли власть исполнительная не рассудит приводить их в действие, они будут пустые теории; естьли законодатели не будут иметь средств заставить исполнительную власть приводить волю их в действие, мало-помалу они станут все под ее влиянием, и государство, сохранив всю наружность принятого им образа правления, в самом деле будет водимо единою волею правительства.
Итак, внешний образ правления, как бы ни был он составлен, естьли не утвержден он на внутреннем, не может дать неподвижного основания законам.
Они могут быть превосходны, но никогда не будут самостоятельны. Добрая воля благотворительного гения может дать им некоторую силу, но сия сила, не изливаясь из собственного существа их, будет единый призрак бытия, которой по необходимости должен исчезнуть, с переменою воли его происшедшей. Вся польза, какую могут извлечь законы из сих внешних установлении, состоит только в том, что они знакомят народ с понятиями прав, и, естьли в продолжение многих сряду лет права сии останутся не нарушены и личными свойствами государей поддержаны, они могут столько утвердиться во мнении народном, то впоследствии труднее, а может быть, и опаснее будет их испровергнуть; но само по себе очевидно, сколь предложение сей пользы случайно и, можно сказать, лично.
Итак, повторим еще: тщетно искать в установлениях внешнего образа правления истинной силы государств и непреложного основания законов.

Мы уже приметили, что всякое законное на земли правительство должно быть основано на общей воле народа. Всякое правительство, сверх того, должно получить от парода известное количество сил, чтобы быть в состоянии действовать.
Итак, всякое правительство имеет в своем составе две стихии, или два елемента: 1) общую волю и 2) силу, народом ему уделенную.
Отсюда следует, что никакой образ правления не может быть ограничен, естьли не положатся точные пределы не только общей воле, по и силам, вверенным Правительству. Сила ограничивается силою, и не можно себе представить без смешения всех естественных понятий, чтоб когда-нибудь установления воли могли быть пределами сил. Это бы значило хотеть пространство измерять весом. Мы видели, впрочем, сколь тщетны были усилия законодателей, желавших на внешнем образе правления основать неподвижность законов.
Итак, естьли сила правительства не может быть ограничена, как силою народа, то прежде всего нужно, кажется, рассмотреть существо сих обоих сил и определить, какие должна иметь свойства сия последняя, чтоб уравновешивать первую.
И, во-первых, очевидно, что обе сии силы один имеют источник. Правительство не может иметь другой силы, как ту, которую ему народ для действия его уделяет. Во-вторых, народ не мог отдать всей своей силы правительству: иначе он пал бы в ничтожество.
Следовательно, часть ее по необходимости у него осталась. Итак, никогда парод в свободном воли его расположении не мог отдать правительству всех сил своих, и, естьли оно когда-нибудь воспользовалось минутами заблуждения его, насилие или обман тем не превратились в право.
Отсюда следует, что всякое правление самовластное есть насильственно и никогда не может быть законным.
Но третие, естьли силы правительства и силы народа одинаковы в их источнике, то в свойствах своих весьма различны. Силы, вверенные народом правительству, в руках его соединились в одну массу. Из сил физических составились войски, из богатств народных – деньги, из уважения – почести. Напротив, силы, оставшиеся у народа, остались рассеянны. Силы правительства сверх той поверхности, которую естественно берут они над рассеянными силами народа своим соединением, имеют еще то особенное свойство, что бытие их есть исключительно, ибо, как ни в каком благоустроенном государстве не можно допустить, чтоб частные общества выпускали под своею печатью государственную монету, такие можно дозволить, чтоб частные люди имели свои войски и раздавали бы почести. Это не было бы одно государство, но множество удельных систем, соединенных некоторым союзом. Образ правительства бедственный и нелепый.
При таковом видимом превосходстве сил правительства, нельзя однако же не почувствовать, что силы народа в количестве своем несравненно их превышают. В самом деле, странно бы было вообразить себе такое государство, в коем бы было более войска, нежели людей, более денег, нежели произведений народного труда, и более почестей, нежели сколько мнение народное оправдать и утвердить их может.
Второе преимущество, не менее важное, состоит в том, что не правительство рождает силы народные, но народ составляет силы его. Правительство всемощно, когда народ быть таковым ему попускает. Итак, народ всегда имеет в самом себе достаточную силу уравновесить или ограничить силу правительства.
Но есть два обстоятельства, которые силы народа, так сказать, умерщвляют.
1) Чтоб силу правительства ограничить, не стесняя ее однако же в своем действии, надобно, чтоб сила народа действовала только на пределах власти и никак бы их не преступала, следовательно, надобно, чтоб каждый член народа знал сии пределы и готов бы был защищать их при малейшем к ним прикосновении. Но каким образом можно предположить в народе познания сии и готовность к защищению? Каким образом целый народ может быть на страже?
2) Народ не только должен знать точные пределы власти и быть готовым всечасно защищать их, но он должен быть соединен в своих видах во всей его массе; иначе при малейшем разделении польз разных его состояний, сил и его истощаются во взаимной борьбе их между собою и не дадут ему возможности противопоставить что-либо правительству.
Вот обстоятельства, кои во всех правлениях силы народные делают ничтожными и утверждают самовластие.
Рассмотрим, каким образом препятствия сии могут быть отъяты.
Во-первых, нет ничего нелепее и убийственнее для свободы, как раздробление состояний по промыслам их и исключительные права их. Правило сие можно назвать коренным уложением самовластия. В самом деле, какую бы силу народ ни имел в своем характере, естьли он будет раздроблен на мелкие классы, естьли каждый класс будет иметь свои особенные выгоды и преимущества, можно утвердительно сказать, что никто ничего иметь не будет; все будет управляемо неограниченною волею, коея знаменем во всех венах было: раздели и царствуй – divide et impera.
Итак, первый шаг, какой государство может сделать к ограничению самовластия, без сомнения должен состоять в том, чтоб силы его, не истощаясь взаимною борьбою состояний, соединялись бы все к тому, дабы уравновесить силу правительства.
Во-вторых, поелику нельзя себе представить, чтоб весь народ употребил себя, к охранению пределов между им и правительством, то по необходимости должен быть особенный класс людей, которой бы, стан между престолом и народом, был довольно просвещен, чтоб знать точные пределы власти, довольно независим, чтоб ее не бояться, и столько в пользах своих соединен с пользами народа, чтоб никогда не найти выгод своих изменить ему. Ето будет живая стража, которую народ вместо себя поставит на пределах государственных сил.
Итак, два только великие разделения можно допустить, в государстве ограниченном: высший класс народа, предуставленньй на стражу и охранение закона, и низший класс народа, разделенный имянем и наружностью, но пользами с первым соединенный.
Рассмотрим, во-первых, каким образом высший сей класс должен быть составлен, чтоб соответствовать великому своему предназначению.
I. Он должен быть независим в бытии своем ни от власти государя, ни от власти народа. Призывать в сей класс достойнейших по избранию народа было бы, может быть, всего справедливее, но это значило бы поставлять источник чести вне правительства, а сие противно первому и самому коренному его установлению, это бы значило, что народ, дав власть правительству наказывать пороки, ее дал бы ему средства награждать добродетели; а на сем основании никакое правительство не может ни действовать с силою, ни отвечать за свои действия. Ни страхом, ни деньгами добродетелей покупать не можно. Итак, предположение высшего класса, избирательного от народа, противно самому свойству силы ограничивающей, которая, как доказано выше, не должна действовать за пределами своими, но единственно на линии прикосновения.
Сходнее бы с порядком государственным было дозволить правительству облекать в избирательный высший класс по его усмотрению, но с нравом сим потерялась бы независимость сего класса, а с тем вместе потерялся бы и конец, для коего бытие его нужным предполагается.
Находя, таким образом, то и другое предположение несовместимым, народы, опытом наученные, предоставили решить то случаю, чего не могли они решить ни в пользу свою, ни в пользу правительства. Таким образом, дворянство соделалось преимуществом рода. Таким образом, нелепое учреждение в самом себе стало политическою нуждою и освятилось обычаем.
Итак, чтоб высший класс народа мог служить ограничением верховной власти, первое его свойство должно быть наследственность или независимость бытия.
II. Второй характер высшего класса народа должен быть независимость лица и имения ни от власти народа, ни от власти правительства. Естьли бы высший класс народа подвержен был суду того или другого, он не мог бы хранить между ими равновесия, но естественно перешел бы на ту сторону, где страх его стоит и надежда.
1. Он должен составлять собою не место какое-либо, по избранию наполняемое, но целое состояние народа. Естьли бы состав его был избирательный, тогда более или менее всегда от власти правительства зависело бы его бытие, ибо правительство всегда нашло бы способ или уничтожить самое его избрание или так расположить его влиянию своего богатства и почестей, чтоб в выбор сей помещены были одни люди, ему преданные. Итак, стражи закона должны родиться таковыми; они должны иметь независимость бытия. Первое свойство высшего класса народа.
Отсюда происходит необходимость признанная во всех монархических правлениях, чтобы в массе народа были известные роды, коих преимуществом неотъемлемым должно быть охранение закона или посредство между народом и престолом.
2. Вторым свойством высшего класса должна быть независимость в местах государственных от назначений верховной власти. В самом деле, естьли места государственные (я различаю их от мест государевых) будут зависеть от назначения двора, каким образом можно предположить, чтоб состояние, коего виды любочестия зависят от одного лица, с сим лицом не было во всех случаях согласно. Я предполагаю, что собственность сего состояния неотъемлема и по государственному положению от самовластия двора не зависит.
3. Третие свойство сего класса должно быть то, чтоб пользы его соединены были с пользами народа. Естьли сей класс при независимости его не будет иметь сего соединения, он соделается ужаснее, нежели самое неограниченное самовластие. Когда власть предержащая рассудит, преломив законы, отяготить народ нестерпимыми налогами и разделить корысть неправды с стражами закона, кто тогда противостанет сему насилию? Кто защитит права народа?
Когда и в каком государстве сторона человечества была сильнее стороны страстей и корыстолюбия? Отсюда происходит, что везде, где высший класс народа не был с ним тесно соединен в своих пользах, низший был в жесточайшем рабстве и унижении.

Здесь представлен ознакомительный фрагмент книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста (ограничение правообладателя). Если книга вам понравилась, полный текст можно получить на сайте нашего партнера.

Подготовленный М. М. Сперанским к 1809 году.

История создания

В декабре 1808 года Александр I , уже несколько раз пытавшийся подступиться к реформированию империи , поручает своему помощнику М. М. Сперанскому составить план государственных преобразований. Для работы император предоставил все материалы Негласного комитета , проекты и записки, поступившие в Комиссию составления государственных законов. Каждый пункт этого плана Сперанский оговаривал с императором.

В октябре 1809 года проект был полностью готов и представлен Александру I. Император признал его «удовлетворительным и полезным». Помимо этого, Сперанский составил календарный план, в котором в течение 1810-1811 годов предполагалось ввести все меры, изложенные в проекте.

«Введение к уложению государственных законов» получил резкую критику в высших кругах, поэтому императору пришлось отклонить ранее одобренный проект.

«Введение к уложению государственных законов» состоит из двух отделений, из трёх и пяти разделов соответственно.

Отделение первое. О плане уложения.

1. О свойстве законов государственных.
2. О свойстве государственных коренных законов.
3. Предметы коренных законов.

Отделение второе. О разуме государственного уложения.

1. Об общем разуме преобразования.
2. О разуме законов в державной власти.
3. О разуме государственного уложения в составлении закона.
4. О разуме законов в правах подданных.
5. О разуме законов органических

Основные положения

• Основой государственного устройства должен был стать принцип разделения властей , то есть вся власть в Российской империи должна была делиться на законодательную , исполнительную и судебную . Но несмотря на это, абсолютная власть императора оставалась в неприкосновенности.
• Должна была быть определенная структура в законодательной, исполнительной и судебной власти. Предлагалось сделать следующую структуру: волость - округ - губерния - государство. Например, в некой волости собиралась Волостная дума, состоящая из собственников любого имущества. Некоторые депутаты Волостной думы избирались в Окружную думу. Из Окружной думы избирались в Губернскую думу, и по такому же принципу в Государственную думу. Все вышеуказанные органы должны были собираться раз в три года. На этих заседаниях выбирали председателя (кроме Государственной думы, так как его назначал император), главного секретаря, совет и суд.
• Государственная дума по положению в государстве должна была приравняться Сенату. На заседаниях должны были обсуждаться проекты императора, но дума не могла предлагать свои реформы.
• Высшей исполнительной властью обладали министры и их заместители. Причём они назначались лично императором. А высшая судебная власть принадлежала Сенату Судебному, контролируемому императором.
• Предлагалось создать три инстанции исполнительной и законодательной власти: волостные, окружные и губернские - избиравшиеся на волостных, окружных и губернских собраниях соответственно.
• Координация законодательной власти принадлежала Государственному совету . Председателем являлся сам император. Законопроекты считались недействительными без обсуждения в Государственном совете и одобрения императора.
• Населению предполагалось даровать гражданские (личная свобода для всех граждан) и политические права (участие в государственном управлении для обладателей какой-либо собственности).
• Предлагалось разделить все население на три сословия: дворянство , «среднее состояние» (государственные крестьяне , купцы , мещане) и «народ рабочий» (

Работа над планом государственных преобразований была за­вершена Сперанским к октябрю 1809 г., получив название «Вве­дение к Уложению государственных законов»*. Основные поло­жения и идеи плана были предварительно обсуждены в ходе многочисленных бесед Александра I со Сперанским.

Исходя из представления о тесной взаимосвязи и взаимоза­висимости различных сфер общественной жизни, Сперанский увязывал перемену в политическом строе с преобразованиями в области экономики и «народного воспитания». Решение проб­лем экономического развития он видел в целенаправленной политике правительства по созданию экономически независи­мого сословия. Гарантией его экономической независимости должно было стать всемерное расширение института частной собственности. Независимость этого сословия, по мысли Спе­ранского, обеспечивалась бы также формированием соответству­ющего общественного мнения, что и ставило вопрос о «народ­ном воспитании». Задача правительства состояла в создании сети учебных заведений и библиотек, а также в воспитании «побуж­дений» и некоторой «моральной необходимости общего обра­зования».

Последнему Сперанский придавал особое значение. По его инициативе в августе 1809 г. Сенат принял Указ о новых прави­лах производства в чины по гражданской службе. Главным прин­ципом продвижения по служебной лестнице Указ устанавливал не выслугу лет, а «действительные заслуги и отличные позна­ния». Причем право претендовать на получение чина коллеж­ского асессора (8-й класс) и статского советника (5-й - 6-й классы) могли лишь чиновники, окончившие курс обучения"в одном из российских университетов или выдержавшие экзамен по специальной программе.

Сперанскому принадлежала идея создания недалеко от Пе­тербурга специального закрытого лицея для ограниченного числа дворянских детей знатных фамилий, где они получали бы самое лучшее образование, для дальнейшей службы в центральных уч­реждениях. В 1811 г. первые 30 воспитанников приступили к за­нятиям в Царскосельском лицее. Как истинный реформатор Сперанский связывал проблему народного просвещения с лик­видацией в России системы угнетения и рабства. Однако твер­дого положения о необходимости ликвидации в России крепост­ничества план Сперанского не содержал - крепостной строй, по мнению Сперанского, отменится постепенно, под влияни­ем развития промышленности, торговли и просвещения.

Участие в деятельности государственного аппарата людей просвещенных, специально подготовленных к добросовестно­му исполнению гражданской службы должно было, по мысли Сперанского, обеспечить введение преобразований без револю­ционных взрывов и потрясений, которые он отвергал, считая, что разрушение старого порядка революционным путем само по себе не обеспечивает коренного переустройства общества.

Путь преобразования он видел в эволюционном, последова­тельном совершенствовании всех сфер общественной жизни при активном участии в этом процессе государственной власти. Про­свещенные чиновники и должны были обеспечить создание и поддержание условий для раскрытия потенциала каждой отдельной личности. Успешность и прочность преобразований определя­лись наличием подготовленных кадров государственного аппа­рата и политической волей монарха.

Цель преобразований общественно-политического строя России Сперанский видел в придании самодержавию внешней формы конституционной монархии, опирающейся на силу закона. За­кон должен был определять основные принципы устройства и функционирования государственной власти. Систему власти Сперанский в соответствии с принципом Ш. Монтескьепредложил разделить на 3 части: законодательную, исполнительную и судебную. Предусматривалось создание соответствующих органов, осуществляющих руководство ими.Вопросы законодательства находились бы в ведении Государственной Думы, суда - в веде­нии Сената, управления государством - в ведении министерств, ответственных перед Думой.

Законодательный ряд образовали думы - волостные, уезд­ные, губернские и государственная; волостная дума должна была состоять из земельных собственников волости и из депутатов от казенных крестьян (по одному из 500 душ) и выбирала волост­ное правление и депутатов в уездную думу, которая, в свою очередь, выбирала уездное правление и депутатов в губернскую думу, а губернская дума - губернское правление и депутатов в Государственную Думу. На ежегодных собраниях Государствен­ной Думы должны были рассматриваться вносимые правитель­ством законопроекты и государственный бюджет, делаться пред­ставления о нуждах народа, об ответственности министров и о распоряжениях властей, нарушающих основные («коренные») государственные законы. Исполнительной властью являются правления - волостные, уездные и губернские, - избираемые местными думами, а высшая исполнительная власть - мини­стры - назначается государем.

Значение Государственной Думы определялось прежде всего тем положением, что «никакой новый закон не может быть из­дан без уважения Думы». Она обладала правами контроля над деятельностью исполнительной власти - могла требовать от министров соответствующих отчетов, выдвигать против них об­винения. В то же время она не имела права законодательной инициативы. За императором в законодательной сфере оставля­лось право утверждения законов, одобренных Думой. Распоря­жением монарха сама Дума могла быть распущена.

Сенат по проекту Сперанского, воплощая собой «верховное судилище» империи, обладал правом вынесения окончатель­ных приговоров. Судьи были ответственны исключительно пе­ред законом. Судебную власть, по предложению Сперанского, образуют волостные суды (третейские или мировые), затем уез­дные и губернские суды, состоящие из выборных судей и дей­ствующие с участием присяжных; высшую судебную инстан­цию представляет Сенат, члены которого избираются (пожиз­ненно) Государственной Думой и утверждаются императором.

Упрочение новых порядков Сперанский связывал с посте­пенным вовлечением в преобразовательный процесс предста­вителей всех сословий российского общества. При этом он отнюдь не покушался на самую идею сословности. Поэтому, выс­тупая за равенство граждан перед законом, он считал необхо­димым сохранение сословного принципа, в основе которого должны были лежать различия в обладании гражданскими и политическими правами.

Представителям низших сословий предоставлялись лишь так называемые общие гражданские права: никто не может быть наказан без суда; никто не обязан отправлять личную службу по произволу другого лица; всякий может приобретать собствен­ность и располагать ею по закону; никто не обязан отправлять натуральных повинностей по произволу другого, но лишь по закону или на добровольном согласии.

Среднее сословие должно было иметь кроме общих граждан­ских прав (при наличии определенного имущественного ценза) и политические права. И, наконец, дворянство наряду с общи­ми гражданскими и политическими правами обладало специ­альными, так называемыми особенными гражданскими права­ми (права освобождения от очередной службы, владения насе­ленными имениями). Сохранение определенных привилегий дво­рянства должно было, по мысли Сперанского, облегчить сам процесс перехода к гражданскому, правовому обществу.

Сперанский видел объединение законодательной, исполни­тельной и судебной систем власти в самодержавной власти им­ператора. Поэтому для объединения функций различных частей государственного управления Сперанский предложил создать специальный орган - Государственный совет.

Создание Государственного совета, естественно, также огра­ничивало полновластие самодержавия, хотя решающее слово оставалось по-прежнему за императором. Члены Госсовета на­значались им из высших сановников, чаще всего аристократии. Министры входили в состав Госсовета по должности.

Большое внимание Сперанский уделил проблеме реализации установок центральной власти. Существовавшая бюрократичес­кая система, будучи по существу независимой от общества, за­ботилась более о собственном благополучии, нежели об общем благе. Для ограничения безответственности и самовластия бюро­кратии Сперанский предложил сословно-коллегиальный принцип организации функционирования власти. В соответствии с ним власть осуществлялась через различные коллегиальные органы, состоящие из выборных представителей сословий, обладающих собственностью. Таким образом, не отвергая бюрократическую систему, Сперанский рассчитывал учредить над ней контроль общества, добиться искоренения злоупотреблений в государ­ственном аппарате.

Однако конституционные проекты Сперанского имели ком­промиссный и ограниченный характер, что сразу же проявля­лось, как только он начинал рассматривать организацию каж­дой «власти». Даже в самом либеральном из проектов, в кото­ром Государственная Дума рассматривалась как законодатель­ный орган, император - как глава исполнительной власти, а Сенат - как высший судебный орган, царю представлялись обширные полномочия, и разделение властей теряло свое зна­чение. I

Несмотря на внутреннюю стройность, логичность и последо­вательность плана, предложенного Сперанским, он не соответ­ствовал реалиям российской действительности. Как справедли­во заметил В.О. Ключевский, «это была политическая мечта».

Реализацию плана государственного преобразования Сперанский рассчитывал осуществлять, используя, с одной стороны, под­держку просвещенной части российского общества, убежден­ной в необходимости глубоких реформ в духе времени, а с дру­гой стороны, поддержку Александра I. Жизнь, однако, быстро рассеяла его иллюзии. Подавляющее большинство представите­лей чиновничьей бюрократии, дворянства были решительными противниками сколько-нибудь значительных перемен.

Многое зависело от лидера реформаторского движения, ши­роты его кругозора, энергии, настойчивости и решительности. Однако образование, ум и даже настойчивое стремление Алек­сандра I к переменам не восполняли слабости его характера. Как писал В.О. Ключевский, «Александр был человек слабый и злой. Как слабый, он подчинялся всякой силе, не чувствуя в себе никакой»*.

Сам Сперанский, принадлежащий к чиновничьей петербург­ской среде с ее каждодневным актерством и лицемерием, так же, как и император, тоже не отличался твердостью характера.

Недовольство консервативного дворянства деятельностью Сперанского, которое третировало его как выскочку, скоро переросло в открытую ненависть к «временщику», еще более усилившуюся, когда по инициативе Сперанского был принят план финансового оздоровления хозяйства страны. Положение России в сфере финансов было весьма плачевным. Достаточно заметить, что смета доходов на 1,810 г; предполагала их поступ­ления в размере 127 млн. руб., а расходы государства составляли 197 млн. руб., т.е. финансовый дефицит достигал объема более половины всей суммы государственных доходов. Финансовая реформа, предложенная Сперанским, среди прочих мер пре­дусматривала введение нового, «подоходного прогрессивного», налога на доходы помещиков с их земель, что, естественно, встретило протест со стороны дворянства.

Неудача Сперанского объясняется бесперспективностью по­пыток навязывания обществу идей, почерпнутых извне (из Фран­ции), не имеющих прочных корней в реальной действительно­сти. Сперанского нельзя однозначно отнести к людям, «напи­танным заграничными философиями», но, несомненно, осно­ву его мировоззрения составляли идеи западного просвещения, поскольку он был убежден в общности путей исторического развития России и Европы. Многие принципиальные положе­ния его «Введения к Уложению государственных законов» по существу являются компиляцией из французских конституций разных лет. Декларации прав человека и гражданина, западно­европейской общественно-политической литературы.

В России же реформатор так и не нашел основополагающих ценностей, на которые мог бы опереться в своей преобразова­тельной деятельности. Это значительно ослабляло его позиции и стало предметом жестокой критики со стороны оппонентов, наиболее ярким из которых был Н.М. Карамзин. В своей «Запис­ке о древней и новой России», написанной в 1811 г., он под­верг резкой критике проекты государственных преобразований Сперанского, усматривая в них очередную попытку нарушения естественного хода исторического развития Российского госу­дарства.

В позиции Сперанского отразилась одна из характерных черт российского реформаторства - дефицит собственных, нацио­нальных идей, стремление к восприятию уже достигнутого в ущерб созданию оригинального, учитывающего особенности российского общества. Н. Бердяев писал: «Русская интеллиген­ция всегда исповедовала какие-нибудь доктрины, вмещающие­ся в карманный катехизис, и утопии, обещающие легкий и уп­рощенный способ всеобщего спасения, но не любила и боялась самоценной творческой мысли, перед которой раскрывались бы бесконечно сложные перспективы»*.

Александр I в целом одобрил план Сперанского и предпола­гал начать его осуществление с 1810 г. 1 января 1810г. был обра­зован Государственный совет (который мог бы стать верхней палатой будущего российского парламента). В течение года должны были образоваться Государственная Дума (нижняя, выборная палата), а также окружные и губернские думы. Но этой второй части плана не суждено было осуществиться.

Вслед за созданием Госсовета было произведено преобразо­вание министерств: вместо существовавших ранее 8 министерств должно было стать 11. По инициативе Сперанского в 1811 г. было разработано Общее положение о министерствах, определившее единообразие организаций и делопроизводства министерств, систему взаимоотношений структурных подразделений и мини­стерств с другими учреждениями. При разработке Общего уч­реждения министерств использовались не только первый опыт деятельности министерств, созданных в 1802 г., но и образцы организации, делопроизводства и деятельности министерств Франции.

Подготовленный Сперанским и уже одобренный Александ­ром проект преобразования Сената, предусматривавший отде­ление его судебной функции от административной с созданием двух Сенатов - правительствующего и судебного, - так и не был введен в действие.

Представители реакционной группировки, питавшие жгучую ненависть к «выскочке-семинаристу», обвинили его в государ­ственной измене. В марте 1812 г. император объявил Сперанско­му, что ввиду приближения неприятеля к пределам государства невозможно проверить все обвинения, выдвинутые в его адрес, и Сперанский был сослан вначале в Нижний Новгород, а затем в Пермь. В 1819г. Александр I назначил его генерал-губернато­ром Сибири, признав этим несправедливость выдвигавшихся ранее против него обвинений.

В 1821 г. Сперанский был возвращен в Петербург и назначен членом Государственного совета и Сибирского комитета, управ­ляющим Комиссией по составлению законов. Сперанский был членом Верховного уголовного суда над декабристами. Убедитель­ных свидетельств причастности Сперанского к выступлению де­кабристов не имеется, хотя сами заговорщики и предполагали включить его в состав Временного революционного правитель­ства. Но слишком различными были их взгляды на методы осу­ществления в чем-то схожих политических преобразований.

В 1826 г. Сперанский фактически возглавил 2-е отделение Собственной Его Императорского Величества Канцелярии, осу­ществлявшей кодификацию законов. Под его руководством были подготовлены первое Полное собрание законов Российской империи в 45 томах (1830) и Свод законов Российской империи в 15 томах (1832). Успешное осуществление огромной работы по систематизации и кодификации российского законодательства будет названо биографами Сперанского его главной заслугой. Кодификация законов позволила значительно упорядочить го­сударственное управление, укрепив в нем начала законности.

Одновременно Сперанский стал одним из активных строите­лей созданной в период царствования Николая I всеохватываю­щей бюрократической системы управления, действовавшей главным образом на основе различных инструкций. По поруче­нию императора проекты многих важнейших законов и инструк­ций были подготовлены именно Сперанским. Знаком доверия к нему высшей власти стало включение его в число воспитателей наследника престола, будущего Александра II. В начале 1839 г. Николай I пожаловал его графским титулом.

После смерти Сперанского Модест Корф, его биограф, на­писал в своем дневнике: «Светило русской администрации угасло!»

Введение к Уложению государственных законов» М.М. Сперанского

Работа над планом государственных преобразований была за­вершена Сперанским к октябрю 1809 ᴦ., получив название ʼʼВве­дение к Уложению государственных законовʼʼ*. Основные поло­жения и идеи плана были предварительно обсуждены в ходе многочисленных бесед Александра I со Сперанским.

Исходя из представления о тесной взаимосвязи и взаимоза­висимости различных сфер общественной жизни, Сперанский увязывал перемену в политическом строе с преобразованиями в области экономики и ʼʼнародного воспитанияʼʼ. Решение проб­лем экономического развития он видел в целœенаправленной политике правительства по созданию экономически независи­мого сословия. Гарантией его экономической независимости должно было стать всœемерное расширение института частной собственности. Независимость этого сословия, по мысли Спе­ранского, обеспечивалась бы также формированием соответству­ющего общественного мнения, что и ставило вопрос о ʼʼнарод­ном воспитанииʼʼ. Задача правительства состояла в создании сети учебных заведений и библиотек, а также в воспитании ʼʼпобуж­денийʼʼ и некоторой ʼʼморальной крайне важно сти общего обра­зованияʼʼ.

Последнему Сперанский придавал особое значение. По его инициативе в августе 1809 ᴦ. Сенат принял Указ о новых прави­лах производства в чины по гражданской службе. Главным прин­ципом продвижения по служебной лестнице Указ устанавливал не выслугу лет, а ʼʼдействительные заслуги и отличные позна­нияʼʼ. Причем право претендовать на получение чина коллеж­ского асессора (8-й класс) и статского советника (5-й - 6-й классы) могли лишь чиновники, окончившие курс обучения"в одном из российских университетов или выдержавшие экзамен по специальной программе.

Сперанскому принадлежала идея создания недалеко от Пе­тербурга специального закрытого лицея для ограниченного числа дворянских детей знатных фамилий, где они получали бы самое лучшее образование, для дальнейшей службы в центральных уч­реждениях. В 1811 ᴦ. первые 30 воспитанников приступили к за­нятиям в Царскосœельском лицее. Как истинный реформатор Сперанский связывал проблему народного просвещения с лик­видацией в России системы угнетения и рабства. При этом твер­дого положения о крайне важно сти ликвидации в России крепост­ничества план Сперанского не содержал - крепостной строй, по мнению Сперанского, отменится постепенно, под влияни­ем развития промышленности, торговли и просвещения.

Участие в деятельности государственного аппарата людей просвещенных, специально подготовленных к добросовестно­му исполнению гражданской службы должно было, по мысли Сперанского, обеспечить введение преобразований без револю­ционных взрывов и потрясений, которые он отвергал, считая, что разрушение старого порядка революционным путем само по себе не обеспечивает коренного переустройства общества.

Путь преобразования он видел в эволюционном, последова­тельном совершенствовании всœех сфер общественной жизни при активном участии в данном процессе государственной власти. Про­свещенные чиновники и должны были обеспечить создание и поддержание условий для раскрытия потенциала каждой отдельной личности. Успешность и прочность преобразований определя­лись наличием подготовленных кадров государственного аппа­рата и политической волей монарха.

Цель преобразований общественно-политического строя России Сперанский видел в придании самодержавию внешней формы конституционной монархии, опирающейся на силу закона. За­кон должен был определять основные принципы устройства и функционирования государственной власти. Систему власти Сперанский в соответствии с принципом Ш. Монтескьепредложил разделить на 3 части: законодательную, исполнительную и судебную. Предусматривалось создание соответствующих органов, осуществляющих руководство ими.Вопросы законодательства находились бы в ведении Государственной Думы, суда - в веде­нии Сената͵ управления государством - в ведении министерств, ответственных перед Думой.

Законодательный ряд образовали думы - волостные, уезд­ные, губернские и государственная; волостная дума должна была состоять из земельных собственников волости и из депутатов от казенных крестьян (по одному из 500 душ) и выбирала волост­ное правление и депутатов в уездную думу, которая, в свою очередь, выбирала уездное правление и депутатов в губернскую думу, а губернская дума - губернское правление и депутатов в Государственную Думу. На ежегодных собраниях Государствен­ной Думы должны были рассматриваться вносимые правитель­ством законопроекты и государственный бюджет, делаться пред­ставления о нуждах народа, об ответственности министров и о распоряжениях властей, нарушающих основные (ʼʼкоренныеʼʼ) государственные законы. Исполнительной властью являются правления - волостные, уездные и губернские, - избираемые местными думами, а высшая исполнительная власть - мини­стры - назначается государем.

Значение Государственной Думы определялось прежде всœего тем положением, что ʼʼникакой новый закон не должна быть из­дан без уважения Думыʼʼ. Она обладала правами контроля над деятельностью исполнительной власти - могла требовать от министров соответствующих отчетов, выдвигать против них об­винœения. В то же время она не имела права законодательной инициативы. За императором в законодательной сфере оставля­лось право утверждения законов, одобренных Думой. Распоря­жением монарха сама Дума могла быть распущена.

Сенат по проекту Сперанского, воплощая собой ʼʼверховное судилищеʼʼ империи, обладал правом вынесения окончатель­ных приговоров. Судьи были ответственны исключительно пе­ред законом. Судебную власть, по предложению Сперанского, образуют волостные суды (третейские или мировые), затем уез­дные и губернские суды, состоящие из выборных судей и дей­ствующие с участием присяжных; высшую судебную инстан­цию представляет Сенат, члены которого избираются (пожиз­ненно) Государственной Думой и утверждаются императором.

Упрочение новых порядков Сперанский связывал с посте­пенным вовлечением в преобразовательный процесс предста­вителœей всœех сословий российского общества. При этом он отнюдь не покушался на самую идею сословности. По этой причине, выс­тупая за равенство граждан перед законом, он считал необхо­димым сохранение сословного принципа, в базе которого должны были лежать различия в обладании гражданскими и политическими правами.

Представителям низших сословий предоставлялись лишь так называемые общие гражданские права: никто не должна быть наказан без суда; никто не обязан отправлять личную службу по произволу другого лица; всякий может приобретать собствен­ность и располагать ею по закону; никто не обязан отправлять натуральных повинностей по произволу другого, но лишь по закону или на добровольном согласии.

Среднее сословие должно было иметь кроме общих граждан­ских прав (при наличии определœенного имущественного ценза) и политические права. И, наконец, дворянство наряду с общи­ми гражданскими и политическими правами обладало специ­альными, так называемыми особенными гражданскими права­ми (права освобождения от очередной службы, владения насе­ленными имениями). Сохранение определœенных привилегий дво­рянства должно было, по мысли Сперанского, облегчить сам процесс перехода к гражданскому, правовому обществу.

Сперанский видел объединœение законодательной, исполни­тельной и судебной систем власти в самодержавной власти им­ператора. По этой причине для объединœения функций различных частей государственного управления Сперанский предложил создать специальный орган - Государственный совет.

Создание Государственного совета͵ естественно, также огра­ничивало полновластие самодержавия, хотя решающее слово оставалось по-прежнему за императором. Члены Госсовета на­значались им из высших сановников, чаще всœего аристократии. Министры входили в состав Госсовета по должности.

Большое внимание Сперанский уделил проблеме реализации установок центральной власти. Существовавшая бюрократичес­кая система, будучи по существу независимой от общества, за­ботилась более о собственном благополучии, нежели об общем благе. Для ограничения безответственности и самовластия бюро­кратии Сперанский предложил сословно-коллегиальный принцип организации функционирования власти. В соответствии с ним власть осуществлялась через различные коллегиальные органы, состоящие из выборных представителœей сословий, обладающих собственностью. Τᴀᴋᴎᴍ ᴏϬᴩᴀᴈᴏᴍ, не отвергая бюрократическую систему, Сперанский рассчитывал учредить над ней контроль общества, добиться искоренения злоупотреблений в государ­ственном аппарате.

При этом конституционные проекты Сперанского имели ком­промиссный и ограниченный характер, что сразу же проявля­лось, как только он начинал рассматривать организацию каж­дой ʼʼвластиʼʼ. Даже в самом либеральном из проектов, в кото­ром Государственная Дума рассматривалась как законодатель­ный орган, император - как глава исполнительной власти, а Сенат - как высший судебный орган, царю представлялись обширные полномочия, и разделœение властей теряло свое зна­чение. I

Несмотря на внутреннюю стройность, логичность и последо­вательность плана, предложенного Сперанским, он не соответ­ствовал реалиям российской действительности. Как справедли­во заметил В.О. Ключевский, ʼʼэто была политическая мечтаʼʼ.

Реализацию плана государственного преобразования Сперанский рассчитывал осуществлять, используя, с одной стороны, под­держку просвещенной части российского общества, убежден­ной в крайне важно сти глубоких реформ в духе времени, а с дру­гой стороны, поддержку Александра I. Жизнь, однако, быстро рассеяла его иллюзии. Подавляющее большинство представите­лей чиновничьей бюрократии, дворянства были решительными противниками сколько-нибудь значительных перемен.

Многое зависело от лидера реформаторского движения, ши­роты его кругозора, энергии, настойчивости и решительности. При этом образование, ум и даже настойчивое стремление Алек­сандра I к переменам не восполняли слабости его характера. Как писал В.О. Ключевский, ʼʼАлександр был человек слабый и злой. Как слабый, он подчинялся всякой силе, не чувствуя в себе никакойʼʼ*.

Сам Сперанский, принадлежащий к чиновничьей петербург­ской среде с ее каждодневным актерством и лицемерием, аналогично тому, как и император, тоже не отличался твердостью характера.

Недовольство консервативного дворянства деятельностью Сперанского, ĸᴏᴛᴏᴩᴏᴇ третировало его как выскочку, скоро переросло в открытую ненависть к ʼʼвременщикуʼʼ, еще более усилившуюся, когда по инициативе Сперанского был принят план финансового оздоровления хозяйства страны. Положение России в сфере финансов было весьма плачевным. Достаточно заметить, что смета доходов на 1,810 г; предполагала их поступ­ления в размере 127 млн. руб., а расходы государства составляли 197 млн. руб., ᴛ.ᴇ. финансовый дефицит достигал объёма более половины всœей суммы государственных доходов. Финансовая реформа, предложенная Сперанским, среди прочих мер пре­дусматривала введение нового, ʼʼподоходного прогрессивногоʼʼ, налога на доходы помещиков с их земель, что, естественно, встретило протест со стороны дворянства.

Неудача Сперанского объясняется бесперспективностью по­пыток навязывания обществу идей, почерпнутых извне (из Фран­ции), не имеющих прочных корней в реальной действительно­сти. Сперанского нельзя однозначно отнести к людям, ʼʼнапи­танным заграничными философиямиʼʼ, но, несомненно, осно­ву его мировоззрения составляли идеи западного просвещения, поскольку он был убежден в общности путей исторического развития России и Европы. Многие принципиальные положе­ния его ʼʼВведения к Уложению государственных законовʼʼ по существу являются компиляцией из французских конституций разных лет. Декларации прав человека и гражданина, западно­европейской общественно-политической литературы.

В России же реформатор так и не нашел основополагающих ценностей, на которые мог бы опереться в своей преобразова­тельной деятельности. Это значительно ослабляло его позиции и стало предметом жестокой критики со стороны оппонентов, наиболее ярким из которых был Н.М. Карамзин. В своей ʼʼЗапис­ке о древней и новой Россииʼʼ, написанной в 1811 ᴦ., он под­верг резкой критике проекты государственных преобразований Сперанского, усматривая в них очередную попытку нарушения естественного хода исторического развития Российского госу­дарства.

В позиции Сперанского отразилась одна из характерных черт российского реформаторства - дефицит собственных, нацио­нальных идей, стремление к восприятию уже достигнутого в ущерб созданию оригинального, учитывающего особенности российского общества. Н. Бердяев писал: ʼʼРусская интеллиген­ция всœегда исповедовала какие-нибудь доктрины, вмещающие­ся в карманный катехизис, и утопии, обещающие легкий и уп­рощенный способ всœеобщего спасения, но не любила и боялась самоценной творческой мысли, перед которой раскрывались бы бесконечно сложные перспективыʼʼ*.

Александр I в целом одобрил план Сперанского и предпола­гал начать его осуществление с 1810 ᴦ. 1 января 1810ᴦ. был обра­зован Государственный совет (который мог бы стать верхней палатой будущего российского парламента). В течение года должны были образоваться Государственная Дума (нижняя, выборная палата), а также окружные и губернские думы. Но этой второй части плана не суждено было осуществиться.

Вслед за созданием Госсовета было произведено преобразо­вание министерств: вместо существовавших ранее 8 министерств должно было стать 11. По инициативе Сперанского в 1811 ᴦ. было разработано Общее положение о министерствах, определившее единообразие организаций и делопроизводства министерств, систему взаимоотношений структурных подразделœений и мини­стерств с другими учреждениями. При разработке Общего уч­реждения министерств использовались не только первый опыт деятельности министерств, созданных в 1802 ᴦ., но и образцы организации, делопроизводства и деятельности министерств Франции.

Подготовленный Сперанским и уже одобренный Александ­ром проект преобразования Сената͵ предусматривавший отде­ление его судебной функции от административной с созданием двух Сенатов - правительствующего и судебного, - так и не был введен в действие.

Представители реакционной группировки, питавшие жгучую ненависть к ʼʼвыскочке-семинаристуʼʼ, обвинили его в государ­ственной измене. В марте 1812 ᴦ. император объявил Сперанско­му, что ввиду приближения неприятеля к пределам государства невозможно проверить всœе обвинœения, выдвинутые в его адрес, и Сперанский был сослан вначале в Нижний Новгород, а затем в Пермь. В 1819ᴦ. Александр I назначил его генерал-губернато­ром Сибири, признав этим несправедливость выдвигавшихся ранее против него обвинœений.

В 1821 ᴦ. Сперанский был возвращен в Петербург и назначен членом Государственного совета и Сибирского комитета͵ управ­ляющим Комиссией по составлению законов. Сперанский был членом Верховного уголовного суда над декабристами. Убедитель­ных свидетельств причастности Сперанского к выступлению де­кабристов не имеется, хотя сами заговорщики и предполагали включить его в состав Временного революционного правитель­ства. Но чересчур различными были их взгляды на методы осу­ществления в чем-то схожих политических преобразований.

В 1826 ᴦ. Сперанский фактически возглавил 2-е отделœение Собственной Его Императорского Величества Канцелярии, осу­ществлявшей кодификацию законов. Под его руководством были подготовлены первое Полное собрание законов Российской империи в 45 томах (1830) и Свод законов Российской империи в 15 томах (1832). Успешное осуществление огромной работы по систематизации и кодификации российского законодательства будет названо биографами Сперанского его главной заслугой. Кодификация законов позволила значительно упорядочить го­сударственное управление, укрепив в нем начала законности.

Одновременно Сперанский стал одним из активных строите­лей созданной в период царствования Николая I всœеохватываю­щей бюрократической системы управления, действовавшей главным образом на базе различных инструкций. По поруче­нию императора проекты многих важнейших законов и инструк­ций были подготовлены именно Сперанским. Знаком доверия к нему высшей власти стало включение его в число воспитателœей наследника престола, будущего Александра II. В начале 1839 ᴦ. Николай I пожаловал его графским титулом.

После смерти Сперанского Модест Корф, его биограф, на­писал в своем дневнике: ʼʼСветило русской администрации угасло!ʼʼ

Введение к Уложению государственных законов» М.М. Сперанского - понятие и виды. Классификация и особенности категории "Введение к Уложению государственных законов» М.М. Сперанского" 2017, 2018.

проект государственных преобразований, разработанный М. М. Сперанским в 1808-1809 гг. Инициатива и контроль разработки основных положений плана принадлежали Александру L По распоряжению царя М. М. Сперанский получил возможность ознакомиться со всеми материалами Негласного комитета, поступавшими в Комиссию составления государственных законов, а также, по его Свидетельству, «изучил все существующие в мире конституции».Перед ним стояла сложная и противоречивая задача - провести модернизацию системы государственного строя и положить начало конституционному процессу при сохранении самодержавия. Во введении к проекту необходимость реформы системы государственного устройства обосновывалась тем, что России могут грозить социальные потрясения, подобные Французской революции. Специально подчеркивалось, что планируемая российская конституция отличается от всех предшествовавших, так как она будет введена не в результате «крайности обстоятельств» (революции), а благодаря желанию верховной власти придать политическому бытию народа «самые правильные формы». В основе проекта лежали принципы либерализма: разделение законодательной, исполнительной и судебной ветвей власти; выборность распорядительных и исполнительных органов власти; ответственность исполнительной власти перед законом; верховенство власти самодержавного монарха. В проекте предложена четкая структура образования и функционирования новых органов власти для всех ее ветвей и на всех уровнях (от высшего до первичной административной единицы). Высшим органом, призванным координировать деятельность всех ветвей власти, становился Государственный совет - связующее звено между ними и императором. Члены совета назначались царем, без его утверждения ни один закон не мог вступить в силу. Высшим представительным органом должна была стать Государственная дума, занимавшая равное положение с Сенатом. Она не обладала правом законодательной инициативы (проекты законов для обсуждения мог вносить только император), и ее законодательные функции были существенно ограничены. Однако Дума имела право заслушивать отчеты министров, в чем проявлялось действие принципа ответственности исполнительной власти. Хотя состав Государственной думы (так же как и местных дум - Окружных и Волостных) формировался путем выборов, но за императором закреплялось право ее роспуска и назначения новых выборов. Принцип выборности был положен и в основу формирования судебной власти. Высшей судебной инстанцией (контрольной, кассационной и апелляционной) становился Сенат Судебный - «Верховное судилище для всей империи». Его глава, как и пред. Думы, назначался императором из числа трех представленных кандидатов. В специальном разделе разъяснялись состав и права дворянства и др. сословий. Автор проекта хотя и признавал, что разделение населения на социальные группы, различающиеся по обладанию гражданскими и политическими правами, есть «следствие феодального состояния», но считал, что политические права - участие в государственных делах - могут иметь только владельцы недвижимости. Отдавая гражданские права (личная свобода, свобода передвижений и занятий, право участвовать в судебных исках, заключать имущественные сделки) всему населению, он тем самым выступал на стороне противников крепостного права. Александр I признал проект «удовлетворительным и полезным» (был даже составлен календарный план его проведения в жизнь), но под нажимом консерваторов был вынужден отклонить все предложения автора (кроме учреждения Государственного совета и введения некоторых налогов для оздоровления финансов страны, позволивших увеличить государственный доход более чем вдвое).